— Хау, сыграй что-нибудь другое или совсем заткнись. От твоей гармошки зубы болят! — недовольно крикнул вдруг Эндрю Барнс.
— А тебе не все ль равно, что слушать? У тебя ведь слух — как у сквиба на гоне, — вклинился  в разговор Хукер.
— Самому саврип на ухо наступил, сморчок недодавленный, — сквозь зубы процедил Барнс.
Сочурек стал играть тише, чтобы не раздражать товарищей. Но Барнсу это все равно не понравилось, и он швырнул в гармониста пустой банкой из-под пива. Жестянка пролетела совсем рядом с головой аборигена и упала в сухую траву.
— В чем дело, Эндрю? — удивленно спросил Роджер Пэйн. — Ты что сегодня такой нервный?
— Да… — махнув рукой, ответил Эндрю Барнс, — зря мы отпустили Шона Рея. Мне все не дает покоя мысль, что эта гадина ползает где-то рядом по этой планете. Надо было разбить ей голову, чтобы не укусила.
— Ты все переживаешь, что я приказал отпустить Рея? — раздался голос Гласса, бесшумно подошедшего сзади и слышавшего весь разговор с самого начала. — Знаешь, Эндрю, почему начальник экспедиции я, а не ты? Потому что у меня на плечах не дырявое корыто, набитое дерьмом, а голова, и я умею пользоваться тем, что в ней находится. Если бы мы пришили Шона Рея, то для того, чтобы зарегистрировать земельный участок в мэрии Приятного  и получить официальную бумагу на разработки золота, нам необходимо было бы убрать с дороги Нельсона Пойнтера и еще пару—тройку видных горожан. — Гласс присел на корточки возле костра. Поправил свои белые волосы и, прищурясь, осмотрел Барнса. — На все это ушло бы время. А золото не любит ждать.
— А что тогда оно любит? — недовольно, но уже более спокойно спросил Эндрю.
— Что оно любит? — переспросил Чарли задумавшись. — Оно любит силу, смелость, находчивость…
— Жадность, — добавил Дюк, перебивая Чарльза.
— И жадность, — согласился он, посмотрев на контрабандиста.
— А чем оно пахнет? — включился в разговор основательно подвыпивший Мэт Блонди и громко икнул.
По-видимому, затеянный разговор заинтересовал всех членов экспедиции, за исключением, наверное, одних мандо'адэ.  Даже Сочурек закончил играть на гармошке и стал с интересом прислушиваться, что же ответит Гласс. А босс, почувствовав, что все внимание приковано сейчас к нему, выдержал паузу и только после этого ответил:
— Оно пахнет дорогой выпивкой, ресторанами, казино, морским бризом райских островов, красивыми женщинами…
— И кровью, — опять как бы невзначай вставил Деко.
— Может быть, и кровью, — недовольно посмотрев на Дюка, вновь согласился Гласс.
— А какое оно — золото? — спросил с горящими от возбуждения глазами Барнс.
— Разве ты сам не знаешь? — удивился Роджер Пэйн. — Ты же геолог. Неужели ты никогда не видел золота?
— Это металл, который хорошо проводит электричество и не растворяется в кислоте, — показал свою образованность Эндрю.
Все заспорили, каждый старался рассказать все то, что сам знал об этом желанном металле, но когда заговорил Сочурек, остальные замолчали.
— Золото желтое, как глаз ситха, — сказал он. — Ад — его колыбель, а смерть — родная сестра. Демоны тьмы охраняют его покой. И тот, кому оно отдастся в руки, должен отдать взамен свою душу.
— Нет уж, Сочурек, — после некоторого молчания, во время которого все осмысливали услышанное, произнес Барнс, — лучше я буду думать, что золото хорошо проводит электричество, чем считать, что это соблазн темных сил.
С юга показался начинающий свое небесное восхождение красный диск спутника планеты. Заканчивался второй день участия Деко в экспедиции Чарльза Гласса, который принес неожиданную встречу с его другом и компаньоном Джейком Кобрински  и новые, непонятные сомнения по поводу целесообразности участия в самой этой экспедиции за золотом.
Что ждало их завтра?
Ответ на этот вопрос знали лишь далекие звезды в ночном небе над головой. Древние маги и колдуны утверждали, что в их таинственном узоре зашифрована судьба каждого человека. Но на каждой планете свои созвездия, свои знаки Зодиака. Неужели на другой планете человека ждет другая судьба? Из неисправимого неудачника и бедолаги под другим небом, как по волшебству, можно превратиться в баловня судьбы? По своему опыту Деко мог сказать, что это именно так. Зависит ли это от расположения звезд над головой, он не знал, но если тебя не устраивало твое постное и неинтересное существование, если каждый последующий день был похож на прожитый вчера, надо было что-то менять. И полет на другую планету — это был смелый шаг в новую, неизведанную жизнь.
Далеко не многих ждал успех в чужих мирах, но факт что ты решился на отважный поступок, говорил о том, что ты сам менялся в лучшую сторону и становился настоящим мужчиной, способным вершить судьбу собственными руками.
Что я «навершу» в своей судьбе «своими собственными руками» завтра? Давать советы другим легко, а вот следовать им самому труднее всего. Если бы я им следовал, меня бы здесь не было и я бы сейчас не смотрел в незнакомое небо над головой.
Глаза Дюка слипались. Мысли путались. И последнее, о чем он подумал, — это то, что если ты действительно хочешь изменить свою жизнь, то в первую очередь нужно измениться самому. После этого контрабандист попал в объятия глубокого, крепкого сна.
***
На следующее утро, когда Дюк открыл глаза, солнце стояло уже высоко над горизонтом, припекая его непокрытую голову. Гласс дал возможность всем поспать подольше, после вчерашних событий. Конкуренты были биты и завернуты назад в Приятный.
Джейк все еще храпел рядом, и приятель ткнул его кулаком в бок, чтобы он просыпался. Когда Кобрински, недовольно ворча, открыл глаза, Деко встал, свернул свой спальник и, размяв плечи, направился к красному лендспидеру. В его тени лежал Элан Дойл. Заслышав чьи-то шаги, он приподнялся на локтях и, посмотрев на контрабандиста заспанными глазами, широко зевнул:
— Что, пора вставать?
— Давно пора, — ответил Деко, закидывая спальник в багажное отделение.
Постепенно стали подниматься и остальные. Мысль о том, что никуда не надо спешить, действовала на них расхолаживающе. Движения у всех были вялыми и медленными. Только Гласс, встав на ноги, энергично принялся за утреннюю гимнастику маша руками и приседая, чтобы прогнать остатки сна. Дэвид Мор выдавал желающим утренний паек состоявший из рыбных консервов и куска хлеба в пластмассовой упаковке. Не спеша участники экспедиции покидали по машинам свои вещи, и через полтора часа все были готовы продолжить свой путь.
Элан Дойл уступил место в красном вездеходе Кобрински, а сам перебрался в черную машину к Дэвиду Мору, в которой ехали также Роджер Пэйн, Марк Хукер и Мэт Блонди. В красной машине остались Сочурек, Барнс,  Деко и Чарльз Гласс. Теперь с ними ехал и Кобрински.
Первым за руль сел местный. Зарокотали двигатели машин. Пассажиров качнуло, приподнимая на репульсорной тяге. Набирая скорость, мимо понеслись кустарники и поросли желтой травы. В ушах зашумел ветер. Экспедиция взяла курс на возвышающиеся на горизонте горные вершины, чьи острые зубцы дрожали в мареве теплого воздуха, подымавшегося от нагретой солнцем земли.
Скорость была меньше той, с которой геологи двигались раньше, чтобы настигнуть Шона Рея. И поэтому машину не так трясло, как в прошлый раз. Теперь можно было более тщательно выбирать дорогу и объезжать большие камни и коряги.
Зубчатая громада гор приближалась очень медленно, словно это не люди двигались ей навстречу, а она сама раздувалась и вспучивалась в своем объеме, оставаясь при этом на прежнем расстоянии от путешественников. Но все же постепенно горы стали виднее. Можно было уже понять, что это горная цепь, которая тянется с юга на север, загораживая собой путь, будто бы поперек дороги лег исполинский дракон, а его зубчатый хребет был похож на гигантский частокол.
— Через час мы подъедем к ущелью, — компетентно, громким голосом объявил Гласс.
Действительно, вскоре ландшафт начал меняться. Чаще стали встречаться большие камни, которые приходилось объезжать, корявые деревья. Изредка на глаза попадались зеленые колючки с большими ярко-красными цветами, что во время засухи само по себе привлекало внимание. Наверное, их длинные корни, уходившие глубоко в землю, доставали до водонесущего слоя.
Горный хребет приближался. И вот прямо по курсу в каменной стене стало возможным различить глубокий, темный разлом, словно в этом месте был и в правду нанесен удар гигантским топором, проломивший эту преграду. Деко представил, как выглядит этот хребет с ущельем из кабины аэрокара, летящего на высоте нескольких тысяч метров. Но сейчас с заднего сиденья лендспидера большая часть впечатлений, конечно же, терялась.
Итак, экспедиция неуклонно приближалась к тектоническому разлому, носящему образное название Удар Топора, через который лежал путь на другую сторону гор — в Долину Мертвых Душ. Еще немного, и приключенцы должны были въехать в ущелье с почти отвесными каменными стенами. Во время сезона дождей через этот естественный проход избыток влаги из саванны уходил в находящуюся ниже уровнем Долину Мертвых Душ. В этот период здесь бурлил пенящийся водный поток, который столетия точил камни ущелья.
Сейчас дорога, по которой лежал путь кавалькады спидеров, проходила по узкому уступу на высоте трех метров над пересохшим руслом сезонной речки. Этот уступ имел небольшой наклон в сторону трехметрового обрыва. Все камни и валуны, падающие со стен ущелья, скатывались с него вниз, где за них принимался водный поток, шлифуя и превращая глыбы в гладкие булыжники и гальку. Но сейчас из-за продолжительной засухи трудяга-поток решил сделать себе передышку и ушел отсюда, оставив на время большие угловатые обломки упавших недавно скал лежать на своем месте и дожидаться дождей, с которыми он вернется и продолжит облизывать каменные бока гранитных черепах, динозавров и диковинных животных, выстроившихся друг за другом в высохшем русле, словно в галерее художника-анималиста.
Сочурек, сидевший за баранкой красного лендспидера, как раз решил объехать одно из таких изваяний, преграждавших ему проход в ущелье. Он повернул налево от серо-красного валуна и, проскочив подъем на террасу, оказался в пересохшем русле, из-за нагромождения камней непригодном для движения на лендспидере. Пришлось дать задний ход. Пока Сочурек проводил этот маневр, черный лендспидер Эндрю Барнса опередил его и первым забрался на террасу. Теперь Эндрю на своем вездеходе ехал впереди, а замыкал колонну лендспидер Касарусов.
Скорость движения стала совсем небольшой. Приходилось быть осторожным, чтобы не сорваться вниз на камни с наклонной поверхности карниза, по которому спидеры продвигались в глубь скалистого ущелья.
Песок, подымавшийся воздушной струей из-под днища впереди шедшего лендспидера, забивался в уши и неприятно скрипел на зубах. Эндрю не случайно обогнал всех на подъеме — пассажирам первой машины не грозили такие неприятности. Хуже всего было тем, кто находился в хвосте колонны в зеленом вездеходе. Им приходилось глотать пыль и песок, поднимаемые двумя передними лендспидерами. Правда, Джарвис и Тея не слишком сокрушались по этому поводу - их дыхательные системы замкнутого цикла, вполне справлялись с этим неудобством, а шлемы предоставляли картинку местности в любом из двух оставшихся диапазонов видимости. В саванне на открытом месте экспедиция передвигалась шеренгой, а тут путешественникам, зажатым с обеих сторон почти отвесными скалами, выбирать не приходилось.
Для того чтобы пыль не так сильно мешала среднему спидеру, Сочурек притормозил, отпуская черный лендспидер Эндрю Барнса дальше вперед, тем самым давая поднятой его машиной пыли хоть немного осесть. По-видимому, через какое-то время и Джарвис сзади поступил так же, и экспедиция растянулась на несколько сот метров по узкой полоске террасы.
Кавалькаду окружал серый гранит скал с красными прожилками базальта. Подняв голову вверх, куда вздымались неприступные стены, Дюк увидел узкую ленту лазурного неба, словно в вышине над головами протекала загадочная, таинственная река, а пассажиры красного лендспидера висели вниз головой над ее голубыми бездонными водами. Рокот моторов многократно отражался от ее берегов и тонул в этом головокружительном потоке.
Дюк опустил глаза, боясь, что у него закружится голова, но возникло вдруг новое ощущение того, что их машина попала в гигантские тиски и стены ущелья, ожив, начнут двигаться навстречу друг другу и раздавят людей вместе с их вездеходами, как скорлупу.

В какой-то момент Гласс обернулся к контрабандистам сидевшим во втором ряду кресел, и, показывая вперед рукой, громко произнес:
— Мы уже преодолели половину ущелья!
Дюк посмотрел по направлению его руки и увидел перемычку, соединяющую стены ущелья между собой. Гигантский обломок скалы, упавший сверху, застрял между правой и левой стенами, нависнув своей громадой над высохшим руслом реки и террасой, создав что-то наподобие арки. Ожил наушник, донесся чуть взволнованный голосок Теи, сообщавший о каком-то живом объекте чуть в стороне от их линии движения. Деко тут же уставился в указанном направлении, но ничего не увидел. Тея сменила вектор для взгляда контрабандиста, который однако и слева ничего не усмотрел. Может быть Касарус и видела кого-то или что-то, ведь у нее на голове была продвинутая бескаровая  "шапка" с нужными для слежения за целью системами, но глаза Деко были природным инструментом, да еще прилично забиваемым мельчайшими частицами пыли, не успевшей оседать после прохождения первого спидера. Дюк решил быть настороже и еще понаблюдать за местностью и за реакцией их проводника, который как раз сейчас и рулил их вездеходом. И Дюк увидел... смазанную тень, мелькнувшую под якобы природной аркой.
— Что это?! — так же громко, чтобы перекрыть рокот двигателя, усиленный многократным эхом, воскликнул контрабандист, пытаясь еще раз поймать в фокус низкорослую фигурку. Тея тут же сообщила компаньону, что странное существо было рядом с их лагерем ночью. Дюк вздрогнул.
— Врата Ада! — ответил Гласс, посчитавший что Деко интересуется только камнеобразованием.  Видать, предводитель геологов не разглядел фигуры-фантома. Наверное, он все же заметил что-то, появившееся на лице бывшего разведчика, потому что быстро добавил: — Так называют это место местные жители! Середина ущелья! А ты про что!?
— А почему они так называют это место?! — вклинился в расспросы Кобрински, сбивая тем самым настрой Чарли.
Тот дотронулся до плеча Сочурека.
— Почему это место так называется?! — переадресовал он Сочуреку вопрос Джейка…  Не отрываясь от управления машиной, Хауард  пояснил с каменным выражением лица:
— Этот путь называется Дорога Смерти. По этой дороге местные племена относили умерших, чтобы захоронить их в Долине Мертвых Душ.
Спидеры постепенно приблизились к этим уродливым воротам, созданным капризом природы, и вскоре проехали под нависшей громадой скалы. Серой фигуры больше не появлялось. В душу контрабандиста стал закрадываться неосознанный страх.
— Кем нужно быть, чтобы своими руками своих же родственников относить в ад? — прервал тем временем молчание Синий.
— Дикари! — презрительно отозвался Гласс.
— У здешних племен процветает культ дьявола. Они поклоняются силам зла. И поэтому попасть в ад является великим счастьем, — сказал мрачным голосом проводник. Дюк не мог заглянуть ему в глаза, сидя за спиной, но ему показалось, что водителя передернуло от отвращения.
— Они все и так там будут. — Гласс сплюнул пыль, забившуюся ему в рот. — Проклятые каннибалы. Сколько геологов не вернулись в города. Наверное, попали на стол вот к таким поклонникам сатаны. Но я думаю, что среди нас нет простаков, готовых стать закуской на празднике кучки голозадых ублюдков. И если они сунутся к нам, то пусть вырежут мне живьем печень, если я не отправлю их всех без очереди на вечеринку к дьяволу! К тому же не только у меня полная обойма льготных билетов на это представление, — и Чарли злорадно похлопал по кобуре своего бластера.
Врата Ада остались далеко позади. Ущелье стало расширяться, и его стены становились ниже. Чувствовалось, что экспедиция скоро выберется из этого мрачного места. Дорога, по которой они двигались, впереди делала поворот, за которым и должен был находиться выход из ущелья в долину.
Черный лендспидер Дойла уже добрался до поворота и скрылся за гранитной стеной. Через минуту и красная машина повернула следом. И в этот момент впереди раздался взрыв, гром от которого лавиной покатился по всему ущелью.
Под черным корпусом шедшего впереди лендспидера вспыхнуло яркое пламя. Машину подбросило, и из ее салона выпали две человеческие фигурки. Капот вездехода задымился. Под днищем что-то завизжало, заскрипело, и машина, потеряв управление, заскользила к обрыву. В последний момент перед тем, как упасть вниз, из нее успел выскочить еще один человек. Видимо, это был Элан Дойл. А в следующий момент лендспидер накренился, показав на долю секунды свое днище с репульсорными пластинами, и, перевернувшись через край, полетел вниз, где, упав на камни, взорвался и загорелся. Густые клубы черного дыма поползли вверх.
Тем временем один из выпавших вскочил на ноги и побежал к нам. Это был Роджер Пэйн. Второй человек шевелился, но никак не мог встать на ноги. К нему подбежал Дойл и, взвалив себе на плечи, помчался следом за Роджером с такой скоростью, на какую только был способен под тяжестью тела раненого товарища. И тут Дюк услышал звуки выстрелов из бластеров. Кто-то обстреливал улепетывающих парней с противоположной стороны ущелья, где имелся широкий каменный уступ. Этот уступ начинался как раз напротив того места, где взорвался черный лендспидер, и тянулся дальше к выходу из ущелья. Но он находился значительно выше уровня террасы, по которой геологи ехали, и являлся прекрасным местом для, засады. С него вся дорога от поворота до конца ущелья была видна как на ладони и простреливалась во все стороны.
— Назад! — заорал на Сочурека Гласс.
Сочурек молниеносно переключил передачу, и красная машина, заскрежетав бортом по каменной стене, попятилась обратно за поворот, под защиту скалы. Энергетический заряд со свистом рассек воздух над головами пассажиров и, ударившись о гранит, выбил из него сноп раскаленных сгустков, но остатки кавалькады уже скрылись за спасительное укрытие.
Сочурек еще не успел заглушить двигатель, а Деко и Кобрински уже выпрыгивали из лендспидера, на ходу вытаскивая свои бластеры. Надо было прикрыть отступление бедолаг из подорванного спидера, оказавшихся в крайне тяжелом положении, или хотя бы отвлечь нападавших и не дать им, спокойно прицеливаясь, расстреливать беглецов. Чарльз Гласс также без промедления присоединился к контрабандистам.
Подобравшись к повороту, Дюк осторожно выглянул. Роджер Пэйн был уже близко. За ним бежал Дойл волоча на себе Марка Хукера. Вокруг беглецов сыпались плазменные стрелы, разрываясь у них под ногами яркими фонтанчиками искр. По всему ущелью разносилась канонада пальбы, а на каменном уступе, под которым горел взорвавшийся лендспидер с Мэтом Блонди  и Дэвидом Мором, одна за одной мелькали вспышки выстрелов. Деко прицелился в эти огоньки из бластера и стал методично нажимать на гашетку своего оружия, ощущая каждый раз мощную отдачу, как только его оружие с грохотом выплевывало зеленоватый луч. Рядом заработал бластер и Кобрински. Попасть с такого расстояния в противника, прятавшегося в укрытии за камнями, было нереально, но контрабандисты отвлекли на себя внимание нападавших, что сейчас и требовалось.
Роджеру Пэйну оставалось преодолеть до поворота еще каких-нибудь десять метров. Деко уже видел на его лице счастливую улыбку, в то время как огненная стрела впилась ему в правый бок, вырвав с кровавыми брызгами часть плоти. Он, словно споткнувшись, безвольно взмахнул руками и, перевернувшись, со сдавленным криком упал на спину.
После того как подстрелили Роджера, Дойлу приходилось бежать в одиночестве, не считая, конечно, Марка Хукера, которого Элан  тащил на себе.
Этот парень бежал из последних сил. Ноги у него подкашивались. Но Марка Хукера он не бросал.
Контрабандист видел его красное лицо с широко открытым ртом и выпученными глазами. Он бежал до того медленно что казалось, никогда не сможет преодолеть последние метры.
В этот момент к Деко, Кобрински  и Глассу присоединились Сочурек и Эндрю Барнс с Касарусами из зеленого лендспидера. Прибывшее подкрепление было как раз вовремя. Дойл еле волочил ноги и должен был вот-вот упасть. Дружный залп семерых приключенцев на мгновение заставил замолчать нападавших. Этого мгновения было достаточно, чтобы Джейк бросился навстречу Дойлу  и помог ему добраться до укрытия. А Деко успел добежать до раненого Роджера и затащить его за безопасный выступ скалы.
Как только Дойл оказался под защитой каменной стены, ноги у него подкосились, и он упал на холодный камень террасы, с хрипом хватая открытым пересохшим ртом воздух. Пот струями стекал с его пунцово-красного лица и большими каплями капал с кривого носа. Зеленая рубашка промокла до нитки, словно он попал под неожиданный дождь, и прилипала к его сбитому  телу. Но, несмотря на все это, он был цел и невредим, а вот о Марке Хукере и тем более о Роджере Пэйне этого нельзя было сказать.