- Хорошо, тогда сейчас скажу Кхему, чтобы обеспечил нас теплом, - кивнула Даана, поднесла руку ко рту, активировала комлинк и передала сообщение на ситхском языке. Выслушала короткий ответ, поерзала на столе, устраиваясь поудобнее, и подняла голову, наткнувшись на взгляд мужа, который вперился в зеленые глаза. Ростом Сартейн превосходил Корас, как известно, поэтому ей пришлось слегка задрать голову несмотря на то, что она сидела.
- О, наша девочка была очень талантливой. Ее успехам я нарадоваться не могла, хотя раскрыть свои таланты в полной мере ей было уже негде: после последней войны все изменилось. Дромунд-Каас охватили волнения и беспорядки, Асина упорно держалась за трон, после победы мой альянс распался, потому что той его половине, что относилась к Республике, надо было поднимать свое государство из руин. Как видишь, им это удалось куда лучше, чем нам.
Женщина протянула руку, обхватила мужа за талию и притянула ближе к себе, предлагая сесть рядом, чтобы затем привалиться к нему плечом, помолчать пару минут.
Еще через десять со стороны входа послышался грубый рокочущий оклик: это дашайд принес два генератора и три портативные лампы, которые ничто же сумняшеся тащил на спине. Даже не стоило думать, сколько в действительности они весят. Кхем Вал окинул взглядом обоих ситхов, убедился, что они в порядке, и сноровисто подключил оба генератора: один к терминалу, другой -  к резервной системе отопления, которую через консоль ограничил пределами только данной комнаты, так что выйти куда-то еще, дальше в глубь базы, то все тепло осталось бы в первой. А чтобы холод не пробрался "с улицы", дашайд запитал две внутренние двери - по одной с каждой стороны комнаты - и закрыл их, так что для возвращения на корабль ситхам сперва нужно открыть дверь. После всего этого монстр вернулся на "Ярость": негоже оставлять корабль без присмотра, а ситхи - это ситхи, без него не пропадут.
Как-то вышло, что Даана не сразу ответила на последний вопрос Дрея. То ли возня Кхема мешала, то ли она вспоминала дочь, но как только они снова остались вдвоем, поглядела по сторонам, встала и решительно залезла на стол так, чтобы сесть ему на колени лицом, заняв весь обзор. Усмехнулась чему-то и медленно сняла шлем, благо воздух в помещении прогрелся к тому времени достаточно. Глянув на терминал, она заметила, как индикатор сбоку ожил и показал зеленый сигнал - это значило, что его можно оживить. Не слезая с колен, она на расстоянии нажала что-то сбоку, проверила провода, а потом когда питание начало поступать, улыбнулась. Далее терминалу предстояло пройти стандартные процедуры проверки и восстановления, так что Дана оставила древний компьютер заниматься своими делами.
В свете ламп и монитора мрак мертвой базы не казался уже таким непроглядным в радиусе десяти метров, заставив тени резко сгуститься в самых дальних углах.
- Хорошо, я покажу, - сидеть в такой позе было не слишком привычно, да и все время казалось, что она сейчас съедет на пол, поэтому женщина мягко толкнула ситха в грудь и нависла над ним, однако сперва поглядела на столешницу и Силой смахнула толстенный слой пыли, естественно, так, чтобы не поднять целую бурю. Перебравшись повыше, к нему на живот, Дана чему-то усмехнулась и неторопливо сняла шлем с головы Дреутана, после чего коснулась ладонями его висков, мягко обхватывая, и наклонилась, чтобы прижаться лбом его лба.
...Вихри ярких не смотря ни на что изображений вспыхнули перед внутренним взором Сартейна, показывая не только их дочь, но гораздо большее - все, что он пропустил.
Он увидел то. что хранила память жены с момента начала его сна и до ее последней минуты, когда так хорошо знакомый ему лиловый клинок на изогнутой рукояти ее же рукой вонзился ей в сердце в могиле под Темным Храмом - так было необходимо поступить, чтобы потом возродиться. Увидел рождение дочери, ранние годы, первые шаги и расставание с ней. Увидел тот флот, что уничтожил флагман Марра - изнутри, глазами Дааны. Слышал боль и отчаяние, видел огонь и покореженный металл, наблюдал отделявшиеся от корпуса капсулы, что отстрелялись в открытый космос с эвакуировавшимся по приказу ситхов экипажем. Видел лица того, другого Императора и его детей, видел, как жену похоронил карбонит, как пять долгих лет она бродила в кошмарах, где переживала крах Империи - дома. Видел освобождение и альянс, видел войну. Возвращение к сильно подросшей дочери, так похожей на мать, ее становление, обучение, успехи, так мало значившие в почти уничтоженном государстве. Дана не лезла в борьбу за власть, потому что беспокоилась о Даре, о ее безопасности. даже пришлось менять имя и скрываться ото всех на Явине, выдавая себя за уцелевших джедаев. Наследие ситхов стало тайной, секретами, запертыми в голокронах, что Нокс готовила как архивы. Не более. А когда у Дары появилась семья и Дреутан увидел внука, как две капли воды похожего на него, он узнал из памяти поседевшей, хотя еще не слишком-то старой Дааны, что она готовится попрощаться со всеми, чтобы вернуться на Дромунд-Каас, в Темный Храм, затерянный на окраине доживавшего последние годы некогда пышной столицы, священный храм, где похоронен ее далекий предок, потому что там для себя выбрала место для саркофага - рядом с предком, который стал свидетелем ее последних минут. Перед тем, как изогнутая рукоять выпустила гудящий клинок, Дреутан пережил нечто странное - как будто бы он перетек куда-то еще, в некий носитель, но при этом остался смотреть глазами жены. Из ее мыслей он понял, что она разделила свою сущность надвое: одну половину заперла в голокроне рядом с другими, чтобы сохранить личность, а другую собиралась убить. Это можно было назвать безумным поступком, потому что после разделения в теле ситхессы остатков разума едва ли хватило, чтобы завершить начатое. Минутная боль, невыносимая и беспощадная, последний вздох - и долгая, долгая тьма, которой, казалось, не будет конца...
Отняв руки от висков мужа, Дана качнулась и повалилась прямо на него, мелко дрожа. Видно, нелегко ей далось показать ему то, что было. Ему же, наверное, в свою очередь, было непривычно ощущать вместе с памятью столько переживаний, столько боли, страха, отчаяния и надежды, которые сопровождали ее все то время, которое она провела без него. Единственными лучами солнца в холодном мраке одиноких ночей и безрадостных, наполненных войной и борьбой дней, стала семья - их собственные потомки, первых из которых Дана застала.
- Это были трудные времена. Хорошо, что они закончились давным-давно, - проговорила она, понемногу успокаиваясь. Ситх удобно полулежала на груди мужа, взглядом изучая его лицо. Прерывисто вздохнув, рвано и уж очень невесело, она погладила его по щеке, затем слезла, обняла предплечья руками и отошла, отвернувшись, не мешая ему.