- Я не заслужила того, что ты со мной сделала, мама! Я ненавижу тебя!
В глазах с каждым мгновением темнеет, а в голове нарастает гул. Лица превращаются в мазню, стены Праксеума – в серый, обесцвеченный фон. Ауры Светлой стороны, исходящие от Шарвин и Люка, что так нравились и грели Элис, сейчас казались ей чужими и неприветливыми. Даже несколько учеников и их наставник, вбежавшие в зал собраний на мощный всплеск Темной Стороны (да и что там скрывать – слишком уж громкие крики), ничуть не смутили огненноволосую женщину – та лишь одарила их взглядом ярко-янтарных глаз, да прошипела что-то невнятное, но, судя по интонации, угрожающее себе под нос, как шипит облитая водой кошка.

- Я понимаю, что за прошедшие годы у тебя накопились претензии к ней, но, прошу, выполни мою просьбу - выслушай её! 
- Нет, ты не понимаешь! – Настолько напряженно, что вытянулись как струны жилы на ее тонкой шее, процедила сквозь зубы Элис. – Не понимаешь, что значит постигать путь ситхов, чтобы выжить! Не знаешь, что такое – быть сиротой-человеком на Рилоте! Не знаешь, что значит вскрывать самой себе мозоли, чтобы продолжать каждое утро чинить корабли в космопорте!
Взгляд пожелтевших глаз скакнул на сестру. Подняв подбородок, глядя на Шарвин сверху вниз и громко, глубоко вдохнув носом холодный воздух Явина, Элис поджала губы до белизны и сжала зубы, чтобы сдержать поток ругательств.
- Следующая твоя угроза мне, сестра, будет последней, -  лишь проронила она, обеими руками раздраженно толкнув Шарвин обеими руками, и едва-едва сдерживая желание не расквасить ей нос точно также, как она поступила и со своей «матерью». – В следующий раз…

Также неожиданно, как она отдалась гневу, Элис замолчала. Замерла, словно неживая фарфоровая статуя, и, не моргая, уставилась куда-то вперед. Совершенно внезапно, будто по чьей-то воле, в пульсирующей болью, голове, едва-слышным эхом всплыли последние слова старого наставника, сказанные им перед тем, как оставить свою ученицу.
- «Сила, данная тебе, не должна была повиноваться одним лишь эмоциям, но должна была стать новой частью огромной стены, защищающей людей от Темной Стороны.»
- «Новой частью… Стены…»
- «От Темной Стороны…»

Вернувшись в реальность, женщина удивленно, боязливо огляделась. В последний момент она заметила, что стоит она в угрожающей позе – с занесенным, для удара Шарвин, кулаком. Где-то в стороне ощущалась мощная аура матери и грандмастера ордена, догмам и принципам которого Элис пообещала служить.
Удивленно взглянув на сестру и Люка, Ваан попятилась, пока не уткнулась в стену и потерянно не сползла по ней, сев на пол. Буквально полыхающее, и выжигающее на теле новые раны, ситское клеймо, мгновенно погасло, стоило источнику Темной Стороны иссякнуть. Всеобъемлющий, первозданный гнев сменился испугом и страхом. Страхом за себя. Испугом женщины, которая на некоторое время потеряла саму себя и стала кем-то другой. Кем-то, кем она не хотела быть. И с кем она боролась.

Не желая слышать саму себя, Элис согнулась, охватила руками колени, а коленями – уши, что-то безумно, быстро и невнятно бормоча себе под нос.
- Это не я… Простите… Это не я… Простите… Это не я… Это не я…
Вновь став темно-медными, очи потерянно смотрели на пол. В голове все перемешалось, перепуталось. Смешались чувства и эмоции. Великая Тьма сменилась внутренней пустотой и испугом. От ярости не осталось и следа, однако вместо нее росла неопределенность.
- Бла-бла-бла-бла. Ничего не слышу, ничего не знаю… Это происходит не со мной. Это не со мной. Это снится. Это сон.

Происходящее в Зале Собраний было похоже на один огромный страшный сон. Каждое мгновение растягивалось для Ивэтт в целую неприятную вечность. В кончиках пальцев покалывало, а сердце, с каждым ритмичным ударом, отдавало по всей груди глухой тупой болью.
- Мастер Ваан, поговорите с Элис, расскажите её всё как есть. Как ваша дочь, она определённо заслужила этого...
Женщина подняла полные печали глаза и взглянула в светлое лицо Магистра. Внутреннее напряжение и боль понемногу проходили, а сама Элатар мало-помалу приходила в себя. Теплая энергия приятно растекалась по телу, приободряя, словно говоря, что происходящее — лишь мимолетная тень перед большим прорывом к Свету.
Медленно поднявшись, Ивэтт отряхнула меховую накидку от пыли, кивком поздоровалась с подоспевшими Джедаями и перевела взгляд на Элис. Дочь пребывала в прострации. Ей явно нездоровилось, хоть и Темная сторона, что доселе буквально охватила ее полностью, сейчас... Во мгновение испарилась.
- Как же такое возможно? Будто что-то затмило ей разум и столкнуло со злыми эмоциями... Мне будет о чем с ней поговорить. Если она сможет принять меня. Кто же ее ментор, если она совсем не контролирует себя...? И если значит так — делать успехи, то как же теперь в Ордене выглядят не успешные ученики?
Тем временем, Шервин отпрянула от Элис. Пока сестры держались друг у друга, Ивэтт сильно волновалась. Шервин могла сорваться, ведь даже Люк проявил строгость. Однако она проявила удивительную сдержанность и спокойствие. В пример даже самой Ивэтт, отчего ей вновь стало стыдно. Сегодня, уже который раз, она проявляет качества, несвойственные Мастеру Джедаев.
- Мастер Скауокер, прошу простить меня за несдержанность. Но я все еще недостаточно хороша как в самоконтроле, так и в путях Ашлы... Мастер Иветт... Мама... Я бы хотела поговорить с тобой о многом, - после чего поклонилась и поспешила удалиться. На что Элатар лишь кивнула ей головой и проводила ее спокойным взглядом.
- Шервин, золотце мое... Спасибо тебе. Спасибо большое.
Со вздохом женщина подошла к дочери и присела возле нее на одном колене. Протянула к ней ладонь. Резко остановилась, будто боясь, но тут же, уже смелее, коснулась пальцами ярко-рыжих длинных волос, ласково и ненавязчиво погладив Элис по спине и плечу. После чего и легонько взяла ее ладонь в обе своих и поцеловала ее холодными, немного трясущимися губами.
- Прости меня, Элис. - Негромко молвила Ивэтт и взглянула в спокойно взглянула в глаза дочери. - Обещаю. Я исправлюсь. Мною двигали обстоятельства и ради вашей с Шервин безопасности я сделала то... Что я сделала. Я очень жалею об этом. Обещаю. Больше я никогда вас не брошу.