Я пришла в себя рывком, будто вынырнув из глубины вырвалась из оков бессознательности. Туман застилал глаза, в ушах звенело. Я покачала головой, которая моментально отозвалась резкой, пронзительной болью. "Ситх побери..." - пронеслось в сознании, когда я попыталась сесть и не достигла в этом успеха - по крайней мере с первого раза.
Туман перед глазами не рассеивался так долго, что я начала думать, что вокруг меня действительно колыхалась непроницаемая мгла. Она размывала взгляд, замыливала глаз; будто покрывая зрение густой пеленой, скрывала всю черную истину жизни. Я попыталась подняться - и снова упала на твердую землю.
Мои пальцы инстинктивно сжались, жадно впиваясь в холодную почву, рыхлившуюся под моей рукой. Она была влажной и плотной, будто прихваченной свежей изморозью после затяжного сезона дождей. Я не была на борту Дэларна. Я не была на Адреналине. Ни на корвете, ни на базе, ни на любой космической станции, куда меня могла занести нелёгкая жизнь контрабандиста. Я не знала, где находилась и не видела куда попала. По лбу текло что-то теплое, и я с заметным усилием стряхнула капли с привкусом железа ладонью, а уже через несколько мгновений упрямая струйка вновь возобновила свой поток.
"Ситх... - даже мысли казались неуклюже-заторможенными, скапливающимися в одну неразборчивую лужицу бесполезных слов. - Ситх побери..."
Я сделала ещё одну попытку протереть глаза. Безуспешно. Вокруг было темно и холодно. На ощупь я исследовала пространство вокруг, пока не уперлась в холодный и мокрый камень. "Где я, ситх побери..." - пронеслось в стонущем от боли сознании.
Облокотившись спиной на камень, я села и закрыла глаза, которые все равно ничего не видели. Мне надо было собраться с силами.

Холодный камень приводил в сознание быстрее чем все мои прежние попытки. Моя спина стала мокрой от него, одежда пропиталась влагой, но постепенно головокружение и изнеможение отступали, клетка за клеткой отвоеванной моим сознанием у беспомощности. Я по-прежнему не открывала глаза, решив, что это все равно не имеет смысла, но когда я все-таки это сделаю, рассчитывала хоть немного видеть вокруг себя. Возможно, вокруг было слишком темно, чтобы видеть. Возможно, я была слишком слаба. Но по каким-то необъяснимым причинам я отказывалась сдохнуть в этой дыре.
Память приходила в обрывках. Я помнила женщину, нанявшую меня для того, чтобы привезти ее куда-то на Внешние Територии, помнила исходившую от нее атмосферу дискомфорта. Помнила посадку в старом, почти древнем космопорте, и разговор с диспетчером, совсем не радым моему прибытию. Я четко знала, что оставила Дэларн в доке, за который заплатила кредитами, и договорилась с начальником смены о дополнительной охране. По какой-то причине мне не нравилась идея оставлять в этом месте свой корабль надолго. И мне кажется, я уже знала, почему.
Кровь продолжала хлестать из открытой раны на лбу. Мне казалось, что она заливается в нос, когда я дышала, я чувствовала ее вкус на приоткрытых губах. Мои волосы слиплись, а кожа на лбу уже частично засохла. "Сколько же времени я здесь провела?!" - удивилась я мысленно.
Оказалось, что много. Я пошарила по карманам, наткнулась на пустую кобуру. Бластера нигде рядом не было. Я попробовала вторую: то же самое. Я была безоружна, если не считать спрятанный за сапогом армейский нож. Стиснув зубы, мне пришлось согнуться вдвое, чтобы проверить, есть ли там последнее средство для моей самозащиты. И облегченно вздохнула, нащупав теплую рукоять пальцами.
Следущим я проверила карманы куртки, где должны были быть документы и техника. ID-карточка нашлась сразу, по всей видимости, она никому не нужна была, кроме меня. Комлинк тоже отыскался -  но сразу в двух частях. Даже на ощупь я могла понять что он мне не поможет. У меня был нож, разбитая голова и поддельные документы.
- Прекрасно... - проворчала я; голос оказался хриплым и надломленным, но говорить было не так тяжело, как я ожидала. Это скорее было самым легким из того, что я делала с момента пробуждения.

Время шло. Я сидела, прижавшись к мокрой стене, и изо всех сил старалась прийти в себя. Получалось плохо, голова по-прежнему болела, глаза с трудом видели, а руки казались закованными в карбонит. Наличие одного только ножа не радовало, но я прекрасно понимала, что могло быть и хуже. Я могла оказаться на Татуине, например.
Я собралась с силами и поднялась на ноги. Удерживаться, придерживаясь за камень, скользивший под пальцами, было сложно, но все равно легче, чем было бы сделать это самостоятельно. Но я уже чувствовала, что начинаю восстанавливать способность к самостоятельному существованию - медленно, но верно. Меня меньше шатало, голова уже не пыталась сварить мой мозг заживо. Кровь все еще текла из раны, но я уже перестала ее замечать, справедливо отметив, что ничего с ней не смогу сделать. У меня не было ни аптечки, ни медпака. Вся моя одежда была перепачкана в грязи. Была большая вероятность, что если я выберусь отсюда живой, то с заражением. Но, тем не менее, я не собиралась сдаваться.
Глаза постепенно привыкали к полутьме, что действительно царила в пространстве. Я начала различать образы в свете размытого, тусклого свечения, и с раздражением осознала, что нахожусь в подземной пещере. Свет исходил от едва светившихся кристаллов, что добавляли атмосферы загадочности и непредсказуемости. Я постепенно начала вспоминать.
Мы были здесь с той нанимательницей со станции. Она говорила о джедаях, а я ждала платы и хотела побыстрее покинуть это место, улететь с этой планеты и никогда больше не видеть эту женщину. От нее исходило ощущение угрозы и необъяснимого отвращения. Уже в тот момент я жалела, что взяла этот заказ. Мы подходили к пещерам и по какой-то причине она попросила меня пойти с ней. Ситх, почему я не отказалась.
На этом воспоминания заканчивались - по крайней мере на тот момент. Я осторожно отпустила стену и выпрямилась. Ситуация меня начинал злить. Все, что происходило, было для меня в новинку: я чувствовала себя потерянной, беспомощной и забытой. Мне не нравилось быть ни одной из этих качеств.
В тот момент, когда я сделала шаг к единственному выходу из каверны, я услышала приближающееся голодное рычание.

Рычали совсем близко и совсем недружелюбню. Я стиснула зубы от досады: мое состояние было совсем не таким хорошим, чтобы принимать объятия местной фауны, которая наверняка для этого будет использовать свои зубы и когти. Я не могла защититься в полной мере, но уже в тот момент понимала, что от драки не уйти: слишком уверенно рычание приближалось ко мне, слишком упорное чувство опасности билось у меня в затылке. За время, проведенное на войне, я научилась доверять этому чувству сродни интуиции: тогда я знала, что иногда нужно отступить. Сейчас же я понимала, что придется драться.
Но достать нож - единственное оружие, которое у меня было - я не успела. Я смогла лишь отшатнуться, когда гибкое, большое животное, похожее на кошку, прыгнуло на меня, с силой оттолкнувшись лапами от земли. Оно задело мою руку по касательной, не нанеся вреда, но я все равно повалилась на землю, потеряв равновесие.
Времени на то, чтобы жалеть себя уже не было. Чувство слабости никуда не делось, но доза адреналина и не шуточная опасность быть исполосованной на ремешки заставили меня двигаться намного быстрее, чем я это делала ранее. Я успела достать до сапога прежде чем хищник вновь ринулся в атаку.
Удар в плечо сильной лапой впечатал меня в землю и выбил из руки нож, а клыки щелкнули у самого моего лица, когда я в последний момент успела выставить перед собой руки и упереться в шею животного. Мало рабочая тактика: когти продолжили рвать мою одежду, и я изо всех сил сдавила пальцы, душа его и избивая коленом в нависающее надо мной брюхо.
К моему удивлению, животное взвыло и отпрыгнуло. Я не рассчитывала на успех в любом его проявлении: такой противник не должен был поддаться такой ничтожной силе, как человеческая, но, возможно, мне просто повезло. Животное скрылось в тоннеле, из которого появилось, и вскоре звуки его замолкли.
Я тяжело вздохнула и подняла нож. То, что мне повезло в этот раз не значило, что повезет в следующий.

Когда хищник скрылся в тоннеле, я поняла что нужно двигаться. Даже превозмогая боль и сильную усталость, мне следовало искать выход. Само появление животного в этих подземных ходах подразумевало вероятное наличие и другой живности, которая наверняка была тоже не прочь полакомиться моими телесами, а давать ей вдоволь времени на возвращение я не собиралась.
Держа в руке нож, и сохраняя все предосторожности чтобы не выронить его во второй раз в случае внезапной атаки, я двинулась вперед. Меня все еще шатало, и в какой-то момент на выходе из кверны, мне пришлось схватиться за мокрую каменную стену хода, чтобы не упасть. Стычка с животным еще больше обессилила меня, но я продолжала идти дальше, держась за стену. Кровь постепенно успокоилась: я уже не чувствовала вечно мокрого ручья с головы, но она стала засыхать, и все мое лицо стянуло сухой коркой.
В относительном покое воспоминания стали опять ко мне возвращаться. Женщина, которую я встретила на станции, просила отвезти ее на планету - где-то на Внешних Территориях, я точно ее знала, но в тот момент названия вспомнить не могла. Она хотела путь туда - и полную анонимность, но это не было редким пожеланием нанимателей. В противном случае, они воспользовались бы рейсовыми судами, а не нанимали для этого контрабандиста.
Та женщина была очень спокойной - и очень красивой. Я помнила, как удивилась: она была излишне привлекательной, чтобы путешествовать одной. Но по ее виду было понятно, что она не страшится оставаться без опеки, что могло вызвать как уважение, так и подозрение. И тем не менее, я приняла заказ. Зря, по всей видимости.
Ход брал крутой подъем по ходу того, как я шла, и мне пришлось напрячься чтобы взобраться на верхушку, где поверхность земли вновь выравнивалась. Высота тоннеля позволяла мне не сгибаться, будто была точно предназначена для того, чтобы даже самый высокий человек мог им ходить, и я порадовалась такой предусмотрительности.

Пройдя чуть дальше по уже ровному тоннелю, я оказалась в еще одной небольшой каверне. Здесь не было кристаллов, только пыль и влага, которая, впрочем, уже не сочилась изо всех щелей, но запах влажности по-прежнему был силен. И все же, первое, что бросалось в глаза в каверне - это был дневной свет, отражающийся от свода.
Я выдохнула почти с облегчением. То, что я не оказалась заброшена в сердце смертельного лабиринта ходов было уже само по себе чудом, и я радовалась, что, возможно, выберусь отсюда живой. Я постепенн вспоминала как оказалась здесь: не в этих пещерах, но вообще на этой планете. Я была на Дантуине, на территории Империи. Моя нанимательница настояла, что проблем не будет - да и я сама понимала, что вряд ли на такой отдаленной планете будут сложности. Здесь меня уже не помнили, а документы, сделанные на Новом Альдераане, были так же хороши, как и настоящие.
Я прошла в центр каверны. Что-то было не так. Ощущение, что что-то нехорошее случится, ударило меня с силой бульдозера, но в следующий момент я уже отшатнулась к стене.
На этот раз их было двое: взрослые, сильные  резвые. Первая прыгнула, не дожидаясь другую, и только это ее погубило. В инстинктивом движении, я вонзила кинжал ей в брюхо, и под ее собственной тяжестью, вспорола его. Содержимое брюха попыталось выпасть мне на ноги, но я оттолкнула еще клацающее зубами тело как раз вовремя, чтобы получить длинными когтями по руке, а не по горлу. Второй жищник вошел в бой.
Я взвыла от боли. Левая рука стала бесполезной, и только то, что я держала нож в правой руке спасло меня от скорой погибели. Я перекатилась в сторону, и зубы клацнули у меня над ухом. В следующее мгновение я полоснула на отмашь. Кровь окатила меня с головы по грудь горячим потоком, и тяжелая туша придавила сверху. Я оказалась впечатана в землю, а сознание было готово вот-вот померкнуть.

Далеко не сразу мне удалось выбраться из-под придавившей меня туши. Силы, казалось, покинули меня окончательно. Я была залита кровью животного, из моей собственной раны сочилась кровь. Я лежала на мокрой земле, и смотрела вверх, под свод каверны, где дневной свет подмигивал мне робкими лучами.
"Это не свет." - внезапно поняла я. Липкий страх окутал конечности, и я поняла, что не могу даже заставить себя пошевелиться. "Это не дневной свет." - обрывочным эхом повторило сознание.
Хотелось плакать. Кричать - и плакать. Отсюда могло не быть выхода, могло не быть ответа, как вернуться на поверхность. Эти ходы кишат тварями, в этих ходах нет ни воды, ни еды. При мне нет ничего, кроме одного ножа и никому не нужных документах, едиственной пользой которых теперь стала возможность опознать меня, когда кто-то найдет мой труп. Если найдет.
Не так я хотела умереть. Не так я надеялась, что моя жизнь закончится. Я всегда думала, что погибну в бою: не могло быть так, чтобы я прошла через столько битв, стояла так рядом с чертой, но ушла из этого мира в сырых пещерах никому не нужной планеты на Внешних Территориях. Я закрыла глаза.
Как такое могло случиться? Как я могла зайти так далеко? Почему доверилась незнакомке, кто завела меня в смертельную ловушку и оставила здесь на растерзание голоду и хищникам? Я не была так наивна, никогда не была. Так почему же я лежала под телом убитого мною хищника, и смотрела в потолок, отсвечивающий отблески воды?
Я ничего после себя не оставила. Меня будут помнить как разжалованного капитана и пилота-предателя. Даже если - или когда - Разбойный Эскадрон оправдают, меня уже не будет здесь, чтобы очистить свое имя от несправедливости, повешенной на нас Фей'лиа. Я никогда не найду покоя. Я никогда не смогу сказать Джейсону, что хочу этого покоя.
Последняя мысль заставила тонкую горячую струйку потечь из моих глаз по вискам. Неужели все, что я пережила, было зря? Неужели ничего больше нет впереди - нет спойствия, нет тепла, нет... счастья? Я искренне думала, что нашла свое место. Нашла свое дело. Нашла своего человека. Я искренне верила, что могу найти покой. Но я лежала под телом животного и не могла пошевелиться.
Мысль о том, что я больше никогда не увижу Джейсона, ранила сильнее, чем чувство приближения своей смерти. Я так много ему не успела сказать. Мы так много не успели сделать. Он уехал раньше, чем нужные слова были сказаны, и я больше никогда не смогу изменить этого. Почему так получилось?
Я стиснула зубы так сильно, что заболела челюсть. Нет. Так не будет. Я не согласна умереть здесь, я не готова оставить все и забыть. Ситх побери, я Анабель Блэкфилд. Я пережила расстрел, я выжила когда сбили мой крестокрыл. Я пережила авиа-катастрофу и ранение на Ондероне. Я не могу сдохнуть здесь. Не могу - и не сдохну. Чего бы мне это не стоило, я выберусь из этой дыры.

Оттолкнувшись всеми силами от туши прижавшего меня животного, я с огромным трудом сумела сдинуть его с места. Сил все так же не было, руки болели и надрывались. Но я отказывалась отступать. Я не принимала мысли о том, что могу остаться здесь навсегда. Более чем за пять попыток я все-таки сбросила с себя труп, и почти конвульсивно откатилась в сторону, будто тело могло снова прыгнуть на меня и завалить окончательно.
Истеричные, почти нечеловечески всхлипы вырвались из моей груди прежде, чем я смогла себя остановить. Меня трясло крупной, нездоровой дрожью, из глаз текли слезы, смешившавшиеся с кровью, пальцы вцепились в мокрый грунт и утопали в нем, не находя твердости. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки. Если я намеревалась выбраться отсюда живой, то не могла позволить себе привлекать внимание хищников еще больше. А ведь они и так меня уже чуяли.
Через некоторое время я встала на ноги. Страшно хотелось пить, но аппетита не было. Мне казалось, что меня должно было стошнить, то позывов, к сожалению, не было тоже. Мои глаза с трудом открывались из-за стянувшей веки корки засохшей крови, по которой текла кровь свежая, а одежда все так же липла к телу от пота, влаги от земли и стен, к которым я прислонялась, и вылившихся на меня внутренностей животного. А еще мне начинало старновиться холодно.
С горем поплам я добралась до следующего зала. Я больше ничего не вспоминала и ни о чем не думала. Я уже поняла, что не смогу вспомнить, как попала именно в эти ходы: по крайней мере, не сейчас. Мне стоило сосредоточниться на знаках, которые помогли бы мне понять как выбраться отсюда.
Зал оказался действительно новой каверной, усеянной кристаллами. Их было множество: синие, зеленые, белые, они немного светились, а лужа в центре распределяла блики по потолку. Я стиснула зубы, наблюдая за предательским эффектом. Отсюда он не казался таким похожим.
Я внимательно изучила окружающее меня пространство. Отсюда вело три хода: один вниз, два вверх. Я бросила монетку, и пошла по правому. Тоннель долго поднимал меня вверх, пока не взял резкий уклон вниз и не стал значительно сужаться. Под конец появился еще один небольшой подъем, и я оказалась на том же перепутье. Оставался только один ход.

Не оставалось ничего, кроме как идти по тому ходу. Я двигалась медленно, истощенная и изнуренная, придерживалась за стену тоннеля. Мне было сложно смотреть: глаза болели и слипались. Но я все равно упрямо шла вперед, не совсем уверенная, что иду по правильному пути, но он был единственным, что мне был доступен. По пути я старалась оставлять пометки на стенах, выцарапывая их ножом, чтобы знать, если я начну ходить кругами опять. Но сил становилось все меньше и меньше.
Когда тоннель закончился и я оказалась в небольшом гроте, настоящие солнечные лучи пробивались из небольшого входа. Я бы, возможно, и не заметила бы его, если б не они, эти мягкие лучи, яркие, полуденные, теплые. Я выдохнула и в тот момент мне показалось, что тяжкий груз слетел с моих плеч. У меня открылось второе дыхание, и я позволила себе на мгновение прикрыть глаза.
Но когда я открыла их, за моей спиной уже было движение. Я не успела уклониться, я не успела сделать вообще ничего - и острые клыки вонзились в мое плечо.
Я вскрикнула от боли. Вес накинувшегося животного тянул вниз, но от неожиданности я не была способна понять, что оно было значительно меньше, чем те, кто встретились мне ранее. У него не хватало сил откусить кое плечо - по крайней мере еще, и это дало мне время замахнуться и наугад ткнуть зажатым в моей руке ножом через левое плечо. Я била наотмашь, совсем не целясь, в отчаянно попытке избавиться от груза, повисшего на меня и терзвашего мою плоть. Я почувствовала усиление давления клыков, но в следующий момент они разомкнулись и животное взвизгнуло: болезненно, странно, предсмертно.
Я пошатнулась, и с трудом стряхнула врага. То усилие, которое я прилагала, бросило меня вперед, когда спина лишилась дополнительного веса, и я упала вперед, в последний момент успев выставить перед собой руки. Нож отлетел в сторону и я поняла, что не успею до него дотянуться. Но на меня не нападали.
Я дернулась, как быстро могла, обернулась. Напавшее на меня животное лежало в отдалении, куда я его отбросила, и его левого глаза не было.