Ожидание — вещь интересная. Каждый переживает его по-своему. Кто-то погружается в себя, думая о прошлых событиях или будущем. Кто-то старается скоротать время за своим хобби. Чтение книги, музыка, голофильмы или тренировка. Занятий можно было придумать миллион. Йансон, как натура живая и творческая относился ко вторым, но с присущей одному ему уникальной чертой. В Проныре просыпалось детство и желание придумать какую-нибудь новую пакость. Первыми симптомами такого, как описано в различных умных-разумных книжках, бывает свербение в одном месте. Дрожь в руках и избыточное потоотделение, как финальная стадия, ломающая любую волю, подводит черту и объект начинает поиск подходящего субъекта для удовлетворения своих самых низменных потребностей. В этом плане Разбойному Эскадрону крайне не повезло. Они были заперты в замкнутом помещении с существом, изнывающим от скуки, испытавшим несколько дней назад некий неприятный инцидент, и желающему найти отдушину в любимом занятии.
    Оказавшись первым в брифинг-зале, куда должны были придти остальные представители эскадрильи, Уэс любовно погладил стащенное из хозяйственных запасов средство. Простенький план уже созрел в голове таанабца. Так как в ресурсах, времени и месте он был ограничен грядущим заседанием, Йансон сделал самое простое, что только можно. В небольшую каф-машину, наливающую всем желающим свежесваренного горячего кафа было налито немножко мыльного раствора, позволяющего напитку обрести новую и, поистине, яркую палитру вкусовых оттенков. А мыльные пузыри, которые с отрыжкой пойдут изо рта пьющего, разнообразят серую скуку помещения и заодно поднимут настроение одному страдающему от скуки пилоту. Как не смотри, а минусов в подобной затее Йансон не видел, вот никаких. Особенно, учитывая, что он притащил запасной каф и с довольной миной потягивал его из крышки термоса. Оставалось только дождаться первых жертв.
    Касательно гнева команды пилот не переживал. В конце концов — это же Уэс! Расслабится в его присутствии смерти подобно, посему должны понять, что во всем виноват может быть кто угодно, кроме Тройки. Именно так рассуждал пилот, делая еще один небольшой глоток. Самые внимательные смогут догадаться, что тут что-то не так и не притронутся к чашкам. Остальным же стыд и позор. А так же пузырики, много пузыриков, которых не видно в черном напитке, если не смотреть на него под определенным углом какое-то количество времени, дожидаясь отсветов и прочей муры, которая никого не должна заботить во время приема напитка внутрь.

Defeated I,
Fighting for a lost cause.

В ангаре было слишком тихо. Каждый звук отдавался гулким эхом, каждый вздох, казалось бы, содрогал весь корабль. Я сидела у подножья крутой лесенки своего "крестокрыла", на голом полу, будто бы был он для меня мягче любой перины. Моя рука сжимала простую персональную деку, какие были почти у каждого на этом корабле - ничего особенного, лишь не самый умный личный компьютер для собственного пользования.
Я опустила голову, уткнувшись в сложенные на коленях руки. Тишина резала слух неловкостью, когда техники то и дело роняли что-то в своей мастерской, скрывавшейся от меня в отдалении. Я прибыла на "Бесстрашный" четыре с половиной часа назад, и до сих пор не могла заставить себя перейти порог шлюза, скрываясь здесь, в привычном пространстве ангара, будто бы страшась вновь оказаться в окружении металлических стен крейсера.
Механики не были против. Некоторых из них я знала, некоторых - видела впервые; но как первые, так и вторые, никто не подходил ко мне, и не осмеливался потревожить. То ли моя слава шла впереди меня, играя с разжалованным капитаном первого ранга злую шутку, то ли по моему лицу и так было видно, что мой день был не из лучших.
"День? - подумала я, закусывая до боли губу, чтобы сохранять ту отважную усталую маску апатии, которая была единственной, что не приносила боли. - Неделя. Год. Жизнь? Нет. Не жизнь. Тринадцать лет. Тринадцать... лет."
Я вздрогнула. Резко, четко, неожиданно. От лица отошла кровь, делая кожу мертвенно-бледной, будто бы не хватало моего природного отсутствия загара из-за постоянного пребывания в космосе, там, где надежная изоляция защищала меня от излучения.
В поисках отвлечения, мой взгляд упал на оборванную запись на экране деки; запись от сегодняшнего дня, которую я начала еще сидя в кабине истребителя, возвращаясь из своей горькой увольнительной на родине.
"Мы обречены." - слова выстраивались под взглядом в мою собственную запись, которую, вероятно, никто никогда не прочтет.

Я фыркнула, отвела компьютер в сторону. Быстро, почти раздраженно провела рукой по волосам, взъерошивая и без того растрепанную прическу. Я резко встала, чувствуя, что от резкого подъема непривычно закружилась голова. На меня не обратили никакого внимания, когда я шла по взлетно-посадочной площадке запрограммированным дроидом, который, наконец-то, нашел тот самый программный алгоритм, заставлявший его переступить через нежелаемое.
Страх вновь потерять контроль над эмоциями нахлынул на меня горячей волной.

Каблуки моих обычных летных сапог отстукивали разносящийся на весь коридор ритм. Никто не встретился мне на пути, пока ноги сами не довели меня до комнаты отдыха, где по своему обыкновению собирались пилоты. Мои товарищи. Мои соратники.
Но я не ощущала их "своими". Даже Уэса, с которым была знакома с Хота. Даже Веджа, которого знала едва ли не с Йавина. Даже тех, с кем пересекалась, будучи командиром корабля, и тех, кого повстречала лишь недавно. Все они были чужаками. Теми, кто не знал ничего.

Я вошла в помещение призраком, нелепой пародией на красивую и живую девушку, которой я некогда была. Уэс и Тикхо отдыхали внутри; их я поприветствовала бесшумно - одним лишь кивком головы.

Я остановилась неподалеку от Уэса, приникнув плечом к переборке, не смотря на ни него, ни на Тикхо, а лишь в пространство: потерянная в мыслях, поглощенная словами, которые мне не было суждено произнести. Я невесело усмехнулась: безделие всегда плохо на мне сказывалось. Всегда.

Отредактировано Anabel Blackfield (2014-12-18 12:00:14)

    Первую жертву долго ждать не пришлось. Им оказался светловолосый алдераанец. Естественно, снедаемый любопытством, Уэс наклонился чуть вперед, поглядывая то на капитана, то на каф-машину, которая должна была стать гвоздем сегодняшней программы. Но не вышло, ага. Похоже, Йансон чуть перестарался со средством, иначе запах ядренного кафа должен был бы в легкую перебить любые примеси, как это не раз бывало ранее.
    — Ага, и тебе привет, ловелас, — салютнул своей «кружкой» Йансон, шумно втянув горячий напиток. Голос у таанабца был будничным, будто бы он вообще тут не причем, а термос с собой так, бабушка варит. Но после небольшой игры в гляделки с Селчу и протянутой им чашкой, Тройка все же сдался и налил жаждущему живительного напитка.
    — Так уж и быть. Только потому что у тебя глаза цвета неба, — выдал Уэс, изображая женский голос, явно пародируя одну представительницу прекрасного пола, начавшую клеиться к блондинчику во время одной из увольнительных на Корусканте. По-идее, можно было завязать спокойный, чисто мужской диалог, пока не присоединился кто-нибудь еще, однако такая хорошая затея умерла еще при родах, дверь с шипением отъехала в сторону и в зал вошла Блэкфилд. Но на себя обычную она сейчас мало была похоже.
    Йансон нахмурился и молча проследил за тем, как девушка прошла к стенке и облюбовала ее, явно погрузившись в свои мысли. У Тройки часто играло детство в седалищном отсеке, правда, это не мешало ему при этом быть вполне неплохим человеком, а кому-то даже другом. Анабель как раз была давно зачислена в состав последних, посему какие-то внутренние терзания сослуживицы проигнорированы быть не могли.
    Однако, в очередной раз его планы были слегка подкорректированы пришедшим. На этот раз Тирия, ее Йансон знал больше по службе в Призраках.
    — Нет, спасибо, крошка. Все свое ношу с собой. — Уже поднявшись с места, он продемонстрировал небольшой термос, в компании которого и направился к Блекфилд.
    Подойдя, летун осторожно коснулся плеча задумавшейся девушки и протянул ей свежего кафа, нацепив на лицо самую доброжелательную из своих улыбок. Сам же таанабец глотнул прямо из горла и тихо зашипел. Походу, он смог-таки ошпарить свой чертов язык.
    — Я не буту читать тебе лекции и фыфнавать о чем перешиваешь, но грустить ф сторонке не тело, — Йансону пришлось начать сильно шепелявить, дабы не беспокоить ошпаренный язык, на который он после этого всеми силами стал дуть. Рука с чашкой все еще была протянута вперед, хоть часть напитка и расплескалась, когда конечность стала заметно подрагивать.

Well I've done wrong, well I've done right, that's clear.
Maybe I'll get better, maybe I'll be different, this year

Я стояла в отдалении, меланхолично рассматривая непринужденно беседовавших товарищей. Будто со стороны, я смотрела, как они друг другу улыбаются, как шутят и смеются, как с волнением обмениваются мыслями о предстоящем времени. Я наблюдала за ними беззлобно, без зависти или стеснения, без настороженности или смущения.
Они не были мстителями. Даже Уэс, на руках которого было столько же крови сбитых им противников, был другим. Он был живым. Он был радостен. Он сумел сохранить свою душу там, где заложила ее трижды. И потеряла незримому кредитору, погрязнув в процентах.

Уэс шел ко мне, оставив зашедшую вслед за мной Тирию и Тикхо беседовать вдвоем. На лице таанабца было то самое несравненное выражение доброжелательности и беспокойства, которое я так хорошо запомнила еще с тех пор, когда мы на Хоте пересеклись впервые. Это было странное время - как для меня, так и для него.
Он говорил так смешно из-за пришпаренного языка, что я невольно улыбнулась ему самой чистой и доброй улыбкой, на которую вообще была способна. Хоть она выдалась и немного грустной, я действительно рада была ему - как и, конечно, остальным Пронырам.

- Я не грущу, Уэсси. - соврала я, глядя в глаза своему товарищу, но каф, протянутый мне, все равно взяла, чувствуя, как теплая тара приятно грела ладони. В последнее время мне чертовски не доставало тепла - того самого элементарного чувства, которое всегда заставляет чувствовать себя комфортно. Спокойно. Дома. Я не ощущала этого долгое время. - Как вы держитесь? Какие новости, пока я была... занята?
Какое странное дело - я была так разочарована там, в ангаре, наедине со своей машиной и своими мыслями, что не могла заставить себя встать и прийти сюда на протяжении многих часов. Прилетев сюда, я так и оставалась там, в одиночестве, зная, что часть меня навечно осталась на Кореллии. Там, где я хоронила единственного человека, ради которого не могла - хотела продолжать бороться. Продолжать жить.

Но здесь, в этой простой комнате отдыха "летунов", тучи на мгновение развеялись, и на секунду я видела то, что могло стать моей новой жизнью. Моим новым стремлением к борьбе. Но я не хотела этого признавать.

    Закончив говорить, Уэсу пришлось довольно длительное время дышать на свой собственный язык. Смешные выражения своей морды он при этом не скрывал. К кривляниям Йансона давно привыкло и высшее начальство. О тех, с кем таанабец виделся каждый день по долгу службы, или велению дружбы, даже говорить не приходится. Поэтому мужчина даже и не думал как-то скрываться, смущаться или отворачиваться в сторонку. Картинка была не самая приятная. Однако, самое главное, результат был достигнут. Ошпаренный язык наконец стал слушаться, хоть боль и щипала его кончик до онемения. Говорить, по-крайней мере, теперь можно было без забавного шепелявого акцента.
    Тройка был рад тому, что смог вымучить улыбку у напарницы. Правда, ее словам он не поверил ни на секунду. Внутри уже было поднялась буря негодования, которое со всей, присущей Уэсу картинностью и карикатурностью собиралась вылиться на Анабель. Но и у Йансона были тормоза. Скрипящие, порой заедающие и частенько срываемые хозяином, сейчас они неплохо исполнили свою роль.
    — Ну ты знаешь, эти «взрослые», — изобразив одного подростка из молодежной голо-комедии, фыркнул таанабец и подул на несуществующую челку.
    Сделав паузу, дабы его выступление возымело эффект, а каф перебрался в руки новой хозяйке, Проныра деловита обнял Блэкфилд за плечи и не грубо, но довольно настойчиво повел к паре блондинов, которых не особо сведущие в людском облике расы могли принять за родственников, может даже близняшек.
    — Ну, детки, у нас новенькая. Не обижайте малышку, — В каждой компании есть такой человек, который словно раствор, что кладут Нубианцы в стены своих домов, дабы удержать строительный материал вместе. Уэс по мере возможностей старался быть таким в Разбойном, следя, чтобы птенчики и новички не выпадали из общей компании. Да, порой кому-то нужно побыть наедине со своими мыслями. Но в душу и терзания Анабель он лезть не собирался. Если та сама попросит, он с легкостью придет на помощь. На то и есть друзья, в конце концов. Однако, сейчас ее можно было попытаться отвлечь. Саркин как раз предложила старый добрый способ. Напиться, да зависнуть в баре кают-компании для офицеров. Во время смен там, правда, не торгуют спиртным... Но у Йансона везде есть связи, особенно там, где можно оторваться.
    — Да, я не против. Вежжи может и до ночи нудить с Акбаром на пару над планом. Тик. Как старший, давай добро и погнали.

Это было хорошо. Стоять рядом с Уэсом, чувствовать его внимание и заботу - нечто, о чем я успела забыть спустя многие, долгие годы. Быть частью коллектива; быть кому-то другом, напарником - поддержкой и собеседником. Я уже была в Разбойном Эскадроне больше года, но за все это время ни разу не чувствовала себя частью чего-то большего, чем группы людей, объединенных общей целью и жалованием.
Сколько прошло времени с того момента, как мы впервые повстречались с ним на Хоте? Год, два? Я улыбнулась. Двенадцать. Двенадцать лет холода и мрака космоса, за которым всегда приходит ослепительная вспышка гиперпространства. Двенадцать лет, а ничего так и не поменялось. Почти - не поменялось.
Уэс обнял меня за плечи, и я не упиралась. Пожалуй, это было то, что мне требовалось: чтобы кто-то взял меня за руку, и сказал, что все будет хорошо. Что жизнь не окончена. Что впереди еще лежит долгий путь, которому не обязательно быть таким кровавым и жестоким, как тот, который остался позади. Да, это было жалко. Но в тот момент я, наконец-то, пришла к выводу, что не все в этом мире, что делает тебя слабым, является чем-то плохим.
Я положила руку Уэсу на спину, по-дружески обнимая его в ответ, будто давая свое согласие на то, чтобы вновь стать частью их коллектива. Он был хорошим человеком, это было видно сразу: и он пытался сделать, как лучше, за что я не могла не быть благодарной.
- Согласна. - сказала я, мягко улыбнувшись Тикхо и Тирие, когда Тройка озвучил свое коварное предложение. Чем-то это мне напоминало хорошие годы в эскадрилье, тогда, давным-давно, когда в моей жизни еще было не так много дерьма, как после. - Думаю, все мы заслужили немного расслабиться.
Лишь сказав, я задумалась, что в действительности для всех них мои три дня увольнительной были загадкой. Никто из них не знал - и никогда не узнает.

Отвлечься было просто. Наверное, даже слишком просто. Я потеряла многое в эти дни, оставив там, далеко за пределами собственного понимания все вехи своего будущего, которое уже никогда не пойдет так, как я отчаянно того хотела.
Боялась ли я одиночества? Я не знаю. Вероятно, каждый из нас в той или иной мере опасается в конечном итоге остаться совершенно один наедине с целым миром, желающим нашей смерти. Но было ли это движущей силой, которая позволила мне подняться с больничного пола кореллианского госпиталя, и идти дальше.

    Молчание, как говорится, знак согласия. И, раз старшой дает добро, то какого хатта им не воспользоваться? Посему, Уэс чуть ли не вприпрыжку потащил всех в кают-компанию корабля. Обширный зал, отведенный для отдыха членов офицерского состава экипажа. В разгар дня народу здесь было немного, посему компашка могла занять любое понравившееся им место. Тут уж Йансон не стал сдерживать фантазию своих спутников и влез туда, где все и уселись.
    Выбор возможного питья был действительно не высок, но оно и понятно. Была бы это кантина, а не бар стандартной кают-компании, можно было бы разгуляться. Однако, по уставу не положено клепать подобные заведения на боевых кораблях. Хотя, от названия смысл менялся мало.
    — Заначки? Хм... — Наигранно задумчивым тоном проговорил таанабец, уже скалясь в ухмылке. Получилось не очень хорошо, зато красноречиво. Народ хотел пить и буянить, похвально. Нечего давать утихнуть горячим сердцам. На таких они и держались будучи Альянсом. Так что, спокойный за последствия Тройка, деловито двинулся к одному из своих знакомцев, которые занимались тут обслуживанием. После непродолжительной беседы, в которой Уэс находчиво объяснил как, где и куда он будет драть всех местных, если они сейчас же не организуют уставшим от безделья пронырам. Побледневший паренек тут же скрылся с глаз долой.
    — Похоже, мне удалось освежить память пары человек, — как ни в чем не бывало, невинно улыбнулся Йансон, располагаясь на своем месте и жалея лишь об одном. Что нет возможности хорошо так откинуться на спинку и закинуть ноги на столик. Все же не один в компании.
    Взгляд таанабца бегал от одного лица к другому, изучая состояние коллег-летунов. Блэкфилд, судя по всему, до сих пор пребывала в своих мрачных думах, Тику можно было хоть сейчас отправляться играть в сабакк, а Тирия размышляла о более приятных вещах.
    — Итак, господа хорошие. Пока наш заказ выполняется, рассказывайте как провели увольнительные. А? — Тройка похлопал ладонями по столу, довольно громко, чтобы привлечь к себе внимание всех сослуживцев и выжидающе поглядел на каждого, мотивируя начать говорить. Тишина за столом как-то ну уж совсем не нравилась Проныре. Народ надо было как-то шевелить, отвлекать, дабы не быть похожими на группку ребят Кракена-старшего, которые словно коршуны молчат, да пырятся на окружающих с таким видом, будто сейчас арестуют. Брр, от одних воспоминаний становится жутко.