Не склонный к сантиментам, жесткий, властный, хладнокровный мужчина, вершивший дела всего Доминиона, не только «Арконта», на зависть всем – где он теперь? Вместо этого уже который день сидит на Хейпсе, решая политические дрязги склочных избалованных дамочек. И, пускай влез он в эту авантюру не ради Адрии, глубоко по собственной корыстной выгоде, подленькое чувство теснило грудь. От только  Тирант никак не мог понять, какая из возможных позиции терзала его больше:  привязанность к шиидо или привязанность к собственному капризу? Отец нашел бы ничтожными их оба, но на первый сын мог бы ему возразить всего одно: «Вспомни мать».  Ни для кого в семье не было секретом, что Арк-старший любил свою жену неистово, только вот ни разу не сказал об этом – до самой ее смерти.  Мама так и умерла, с печалью в глазах, уверенная, что не смогла стать достойной супругой из-за своей «нечистой» крови. И все же любое ее прощение выполнялось в доме и «Арконте» немедленно, наравне с желаниями самого главы.  Это ли не показатель привязанности?
Вот только, созерцая красоты природы, пока транспорт нес его к загородному дворцу, Тирант не мог ответить на вопрос для себя.  Если вариант один, значит, свадьба, и гори оно все синим пламенем. Но а если два? Оставить ее здесь, пусть радуется, а самому, заручившись союзом, приводить в порядок дела дома.  Но холодный рассудок подсказывал, что это не вариант – как голодная свора, сюда сразу кинутся в поисках выгоды или союза; Адрия же умна, но доверчива, а допустить, что Консорциум уплыл из его рук – нет! – слишком много потрачено сил.  Значит, в любом случае, брак. Мышцы на левой стороне лица подергивало от точечных уколов боли, но приступ, кажется, миновал, хотя он не был идиотом; опасность, которой он подвергал всех, вернувшись, была выше, чем та, что ожидала его.  Что будет, если он окончательно потеряет контроль от боли, Арк не знал наверняка, но подозревал. И очень не желал, чтобы эти подозрения подтвердились….
Но Хейпс всегда был жесток; точно мрачная, упивающаяся страданиями аура висела над дворцом, и теперь он жалел, что не обратил на нее внимания.  Обжигающе ледяной пот тек по вискам, когда он шел к покоям, а, войдя, вынужден был прислониться спиной к стене, потому что ноги отказывались держать. Можно было, не всматриваясь, заметить, как дрожит правая рука, с вздувшимися жилами, когда он поднял ее, чтобы вытереть тыльной стороной кожу лба.  Дослушать до конца у него хватило сил, хотя последствием этого стало крайнее нервное возбуждение; ветер раскачивал тонкие занавески в раскрытых в вечер окнах, и даже закрыв глаза, Арк чувствовал их движением, потому что тонкая прозрачная ткань то и дело касалась его лица.  Грудь вздымалась чаще обычного, звук выдоха стал шумным, как всегда происходит, когда человек пытается экстренно унять сильное волнение. Да, он услышал много чего неприятного, но в былые времена эта информация не стала бы причиной подобному состоянию, ибо Тирант все свою жизнь боролся с конкурентами. Одним больше, одним меньше – невелика важность.  Но не сейчас – приступ вновь напомнил о себе страшным жжением по всей левой стороне лица, точно кожу медленно поливали кислотой.  Скрывавший свое присутствие в Силе прежде, сейчас он резко сбросил маскировки, но даже весь обращенный на контроль и исцеление поток Силы не принес прежнего облегчения; он то опирался руками на подоконник, склоняя бессильно голову и испуская тихий вздох, то резко вскидывался и ударялся спиной о стену, слишком сильно откинувшись назад.  Чем сильнее становилась боль физическая, тем меньше удавалось не накручивать себя болью душевной; гнев удушливой волной заполнял все пространство вокруг него, но внезапно улегся, как покорный пес, когда за дверью послышались шаги.
Ее волнение он почувствовал очень хорошо, и от этого разъярился пуще прежнего; абсолютный контроль, бывший его гордостью, в один миг разлетелся, как стекло от удара молотка, и на волю вышло что-то, чего он и сам в себе не ждал.  Легко шевельнув пальцами, точно управляя спектаклем, Тирант дистанционно активировал музыкальный проигрыватель, из которого полилась какая-то местная модная песенка. Волна Силы промчалась по стенам, с небрежной силой захлопывая ставни, а потом и дверь, но он в это время уже сделал три быстрых шага вперед и, обхватив девушку со спины за талию, зарылся лицом ей в волосы, вдыхая аромат, напоминающий запахи весеннего сада.
- Я так волновался… - промурлыкал почти арканианец, но тревога, которая совсем недавно была абсолютно искренней, сейчас отдавала гротеском фальши. Легкие напевы создавали вальсирующий ритм, и он, чуть наклоняясь вправо-влево, вел за собой и ее, при этом ногами оставаясь на месте.  - Как только освободился, сразу к тебе,  - это была полная чушь, и оттого тон его невольно приобрел угрожающие нотки.  – Как ты? – вновь нейтрализовал он порыв заботой.  Странное состояние внутри владело им, но он не мог, никак не мог распознать, что же это.

Отредактировано Tirant Ark (2015-10-04 13:41:38)

- Правда? – многозначительно отозвался Арк, внезапно разворачивая ее к себе. В его красивых серебристо-серых глазах таился странный блеск, но вряд ли что-то можно было разгадать в его непроницаемом лице. Темные ресницы в полумраке комнаты давали сильную тень, отчего только по блеску и можно было догадаться, куда он в данный момент смотрит.  Обостренное восприятие его улавливало каждый незначительный нюанс, каждый сбой в ритме дыхания, изменение в тоне голоса, и то, что он видел и слышал, его совершенно не устраивало. Что бы не говорила там, на балконе, его рыжеволосая леди, она во многом наврала самой себе – или же он ошибается, и волнение Инары связано именно с тем, что она не знает, раскусил или нет ее ложь Советник? Все может быть, только сейчас он пребывал в состоянии, раздраженном сверх меры, а потому в простом ему виделось сложное; вместо того, чтобы задуматься о том, могла ли принцесса соврать Виджилу и ради каких целей, он почему-то был уверен лишь в том, что врала она себе – и ему.  Никакой критики не выдержало бы его обвинение, выдвини он его вслух, более того, сам бы Тирант его же и разметал в пух и прах; Адрия всегда была прямолинейна в отношениях, нравится или нет, люблю или нет, так с чего бы ей сейчас, если она любит Советника, не находиться в его объятьях? И при одной мысли мужчина невольно передернул плечами, качнув головой.
Чтобы думать трезво и здраво, нужно отрешиться от эмоций; загнать их и запереть. Но, даже не видя сейчас своего лица в зеркале, висящем напротив, так как скрыто лицо было волосами девушки, в которых он все еще прятался, Тирант знал, что левая сторона сейчас представляет собой бледное, неровное полотно кожи, на котором рваными мазками расползаются кроваво-коричневые пятна обожженного мяса. Ярость жгла его изнутри, трепала и терзала, требуя выхода, но теплое ощущение от спины шиидо, сейчас плотно прижатой к его груди, начало согревать замерзшую плоть – хотя холод этот был внутренний, ведь снаружи было достаточно тепло, - и эта ярость отступала.  Буквально за несколько минут, пока девушка говорила, боль отступила, но не  исчезла, и все же Тирант испытал прилив сил. Движения его стали более плавными и уверенными; желая закрепить успех и отогнать демонов еще дальше, он легко развернул невесту к себе.  Одной рукой скользнув с ее плечу на лопатку, второй он соскользнул так же вниз, но увел движение на ключицу, чтобы мягко, но твердо обвить этой ладонью тонкую шею Адрии, не давая той ни отвернуться, ни отстраниться.  Большим пальцем погладив несколько раз шелковистую кожу подбородка, арканианец заглянул прямо в глаза той, которую держал в своих руках.
  - А что же имперец? Твои страхи не оправдались? – Немало опыта нужно было иметь в общении с его расой, чтобы уловить сейчас в его вкрадчивом вопросе лай гончих, неотвратимо загоняющих добычу. Еще чуть-чуть, и раздастся или разочарованный визг, или торжествующий рокот рожка.  Но сам мужчина, не отводя ни на секунду взгляда, даже перестал естественно моргать, потому что один лишь пропущенный в ее взоре проблеск мог сказать больше, чем все слова.  Было ощущение, что он сам вот-вот перестанет даже дышать от напряженного ожидания, но все меркло перед тем, что ученый не знал, что случится, если он найдет в ее ответе то, чего не хотел бы найти.  Разговор с предателями у него был короткий, но является ли любовь к другому предательством? А если тебе любви не обещали? Но хватка рук стала еще жестче, еще сильнее; пальцы уже не гладили ее кожу, но сжимались, точно он собрался одним движением сломать ей хребет. Ждать он умел, но разве любил?

та самая песня
- Что? Нет, все отлично. Какой-то там граф с Серенно, кажется,  - от этих слов у Арка почти ощутимо закружилась голова. Мужчина почувствовал, что теряет контроль от желания сжать эту тонкую шею и продолжать действие, пока не затрещат позвонки, потому-то резко отдернул руку, касающуюся ее горла.  Но тут же завуалировал, взяв этой рукой ее руку и чуть приподняв, а потом сделал несколько шагов в ритм вальса, хотя мелодия, все еще играющая в динамиках, не была классическим вальсом. - You don't own me… - негромко затянул мужчина, подпевая солистке, одновременно увеличивая амплитуду поворотов и наклонов, отчего изящный вальс стал напоминать какую-то клоунаду, но она покорно подчинялась этому дурачеству, точно кукла, согласная на все, лишь бы от нее отстали. Лишь бы скрыть следы своего преступления… - вспышкой возникло в сознании, и арканианец со всей силы стиснул зубы. Проблема заключалась в том, что он сам не понимал, что делает, повторяя слова песни, как мантру для отвлечения от дурных мыслей, вдруг начал в них вслушиваться. И понял, что даже эта певичка точно насмехается над ним вместе с Адрией.
- You don't own me, don't say I can't go with other boys…. You don't own me… You don't own me… - казалось, что неподвижные губы самой шиидо изрекают эти слова с презрительной гримасой, и, чем дольше он смотрел в ее прекрасное лицо, наблюдая это отвлеченно-непонимающее выражение, чем сильнее жгло каждое слово, доносящиеся из динамики, точно из ее рта, чем покорнее подчинялась ему в танце девушка, тем сильнее в груди разгоралась страшная, болезненная ярость. Он мог бы обхватить ее голову руками и приказать забыть все на свете, мог бы сжать ее сердце Силой и заставить его остановиться, мог… много чего, и в то же время – не мог ничего, кроме как продолжать вальсировать. Он даже не позволял песне закончиться, заставляя повторяться снова и снова, сливаясь в единую затяжную мелодию, точно находя некое удовольствие в том, какие мучения причиняло ему каждое слово из этой композиции, но причина была прозаична – отсутствие хоть какого-то представления о том, что ему делать, если наступит тишина. Если придется остановиться, что делать дальше?  Тонкие ноздри его раздувались и трепетали каждый раз, как в сознании всплывала недавняя картина; но вместе с ней поднималось осознании того, что он оказался в чем-то бессилен и сейчас пожинал плоды своего бессилия. Мучительно хотелось закурить лишь для того, чтобы скрыть безотчетную дрожь собственных губ; чувствуя ее непонимание вместе с настороженностью, не мог даже помыслить о том, чтобы успокоиться.
- You don't own me… - он уже давно утратил иллюзии  в отношении нее, лучше, чем кто-либо в Галактике понимая эту рыжеволосую леди; не было веры в глупые сказки, так отчего же так трудно дышать, точно стальные обручи сдавливают грудь? В какой момент упрямство переросло в привязанность? Где та незримая грань между страстью и любовью?  Почему, если им двигать должна была только выгода, он чувствует себя, не как обманутый вкладчик, а как обманутый муж? Ведь ничего не случилось еще, уговаривал он сам себя, и сам же горько усмехался, - еще. Печальная истина….

Отредактировано Tirant Ark (2015-10-04 17:42:53)

мелодия к посту
Леди требовала,  но он нашел внезапно то донельзя интригующим, даже не подумав ответить или подчиниться. Он хотел знать, как далеко пойдет она ради отстаивания своей лжи – а в том, что ему подали отвратительную ложь, он знал более чем наверняка.  Он сам все слышал, пусть не с самого начала, но, проклятье, ему было достаточно; и вот эти нежные алые губы говорят обратное, бесстыдно скрывая за паутиной лжи свое злодеяние. И если в том, что она говорила с Советником, он накручивал себя, выискивая сам в незначительных мелочах нужную истину, то сейчас, слыша ее ложь, внезапно попытался найти ей оправдание. Попытался – и не смог, правда хлестала бичом по всем органам чувств, и правда эта состояла в том, что она и ему лгала! Какая разница теперь, насколько честна была она с имперцем, если на кон встала ее честность с ним – и он, в отличие от ситха, точно знал, что получил, даже без шанса на самообман.  – Ненавижу, - едва слышно прошелестел он, когда девушка вырвалась и отскочила, пылая гневом. Тирант чувствовал ее негодование, ее злость, но был удивлен тому, как быстро прогрессировала в ней новая способность. По первой же вспышке тьма откликнулась, окружая ее тоненькую фигурку плащом абсолютной темноты, той, что позавидовали бы и ситхи.  Это была тьма бездна, тьма крайней точки накала всех самых отвратительных эмоций, - и она принадлежала ей.  Мощь, о которой мечтали магистры, в руках девушки-неумехи, издевательски подумал Тирант, и эта насмешка отразилась на его лице в виде циничной ухмылки. Он имел право гордиться своим проектом – и он гордился. И в слепой гордыне, зашоренными своей злостью глазами не виде сути: зараза расползалась по телу Адрии, «тварь», кольцами обвившая ее грудь, росла, отвратительные щупальца ее начали расползаться во все стороны.  Тьма внутри не должна была стать ношей Адрии; шиидо имела недостаточно крепкую связь с Силой, тем более, не была обучена черпать энергию Силы извне. Все, что было ей легкодоступно – это свои резервы, но тварь была голодна, а потому провоцировала, заставляла вспоминать все самое жуткое, заново переживать самые болезненные эмоции, наслаждаясь этим бесконтрольным выбросом Силы. То, что Тирант посчитал даром, хоть и рычагом воздействия, медленно убивал свою владелицу, но ученый сейчас был не в состоянии то заметить – его самого вела ярость.
- Что со мной? – из статиса он перешел в наступление, медленно надвигаясь.  Но теперь это не было напористое нападение, ибо он видел силу в ней и знал, что наскоком может получить сильный отпор.  Вместо этого арканианец изобразил на лицо благодушие, улыбнулся, подходя, и тон его стал почти дружелюбно-светским, в то время как его Сила начала свой танец.  Сплетаясь в узоры из льдисто-белой энергии, незримых глазу простого смертного, он применял сейчас старый трюк, который когда-то пробовали применить на первом владельце артефакта, да, на беду, тот, кто исполнял, был слишком слаб в Силе по сравнению с противником. Но потенциал артефакта в Адрии не достиг своего пика, она не умела использовать его во всю, и там, где в прямом столкновении, он не взял, возможно, верх, собирался обойти хитростью. Потянувшись к творению предка Силой, Арк почувствовал отклик. Заинтересованность. Да, камень не мог быть живым, но он становился таковым, когда творил себе покров из души и плоти носителя, только сейчас это меньше всего беспокоило мужчину. Вспышка в Силе, заставившая его вздрогнуть, больно ударила по всем рецепторам, но, секунду спустя Арк понял, что достиг цели – зверя устраивал договор.   – Да, я устал, - сократив расстояние еще на шаг, проворковал низким голосом арканианец. – Устал… от твоей лжи, Адрия! – хлестнув фразой, как хлыстом, он в один прыжок оказался возле нее, вновь прижимая к себе и зажимая второй рукой ей рот.
- Тссс, - прошипел он ей куда-то в макушку, обдавая горячим дыханием кожу, и, крепко обняв второй рукой за талию, прижимая к себя, медленно стал отступать назад – и вместе с собой вынуждая отступать и ее, - подальше от окна.  Теперь таиться не было нужды, и его голос, холоднее зимы на Аркании, вибрировал от сдерживаемой ярости; теперь ни тепло ее, ни нежный аромат не успокаивали, только бесили еще больше. Он вспоминал свою готовность жениться на ней, ввести в род, как равную, отдать половину всего, что имеет, а что получил взамен, кроме гнусной лжи? – Ты мразь, Адрия, - продолжил он, но уже ей на ухо, шипя, точно змея, -  не просил я у тебя любви, конечно, - и чуть тряхнул девушку, зажатую в его руках, - любви ведь не просят, тут или есть, или нет. Но ты обещала мне… - дыхание кончилось, пришлось замолкнуть, чтобы судорожно и поспешно набрать воздуха, - верность. Так? Честность обещала. Так? Так ответь мне, - пока еще можешь, - где же эта хваленая верность своему слову? – он тряхнул ее снова, как ребенок – тряпичную куклу, когда решает – разорвать ее и выбросить или поставить обратно. – Где, Адрия? - порог был перейден, и гнев уже не сдерживался. Только вот еще не достиг пика, что-то мешало ему совершать бесповоротные поступки. – Ты думала, что принцессой Хейпса предо мной можно не отвечать за свои выходки?  Так я тебя разочарую – предо мной ты ответишь в первую очередь - и прямо сейчас.  Ну что, любишь его? – уже окончательно теряя контроль, нарочито ласково спросил мужчина.

Отредактировано Tirant Ark (2015-10-04 18:44:00)

soundtrack
Арканианец стоял в трех шагах, как монолит, прямой, напряженный, но не двигался, не говорил, точно и не дышал даже, только тонкие ноздри трепетали, давая понять, что дышит он на самом деле настолько часто, что  грудная клетка почти не успевает подниматься. В иной день и миг он бы перешел на глубокое дыхание диафрагмой, чтобы успокоить взвинченные чувства, но сегодня - и сейчас - не мог. Гнев так сильно захватил его сознание, что единственное, на что хватало арканианских сил, так это не взорваться прямо сейчас термоядерным облаком, сконцентрировав всю энергию и резко выпустив ее на волю. Сметая мебель, стены, само здание, но в первую очередь - хрупкую ссутулившуюся фигурку с опущенной головой. Взирая на нее сверху вниз, чувствуя, как бешено бьется его сердце, слыша, как бьется ее, только не  в ответ - не в ответ ему! - само по себе, он понял, что все это игрой, в которой выигрыша нет - и быть не может. с самого начала все было фатальной ошибкой,  только он позволил чувствам ослепить его, вести по этой дороге, вынуждая зарываться все глубже и глубже, пока солнечный свет не исчез над головой. И, в кромешной тьме, одинокий, отчаявшийся, несся он за робким дрожащим светом, а когда настиг, оказалось, что то было не солнце, лишь свеча. И вот сейчас дунул ветер, и она потухла. И он стоял здесь, с этой свечой, все еще надеясь, кк слепец, пока внезапной вспышкой не пришло прозрение: чтобы снова увидеть свет, надо сломать ее и выкинуть.
- Пожалуйста? - шелестящим шепотом переспросил он. - Хорошо... - и внезапно подался вперед, схватив девушку за плечо, и рванул ее вверх и на себя. Движения его были так быстры, что он сам не успевал понять, что же делает. Сознание заполонила ярость.... Прижав девушку спиной к себе, держа одной рукой ее за шею, он легко воткнул ей в яремную вену иглу дозатора, и препарат скользнул внутрь. Жертва дернулась, но ладонь надежно запечатала ей рот, а вторая рука крепко держала за талию, пока не подействует.
Почувствовав укол, Адрия хотела была рвануться вперед, но силы точно оставили ее, поэтому она лишь дернулась и вскрикнула. В этот же миг сильная рука так крепко зажала ей рот, что перекрыла частично ноздри, и ничтожная порция воздуха поступала с каждым вздохом. Напрягшись всем делом, позабыв о всех горестях и несчастьях, о нестерпимом отчаянии, гложущем ее изнутри, шиидо забилась изо всех сил, потому что в нехватке воздуха чудилась смерть. Сама мысль о том, что Арк способен так необдуманно, так безрассудно просто удушить ее, была дикой, но она была. Однако, Тирант был сильнее, чем казалось, в надежных тисках сжимая ее, прилагая, по видимому, к своему поступку еще и Силу.  Конечно, она могла сопротивляться дольше, чем он думает, и, только собравшись превратиться во что-то посерьезнее хрупкой девушки, она вдруг почувствовала огонь, несущийся по жилам. В один миг стало нестерпимо жарко, с губ сорвался стон, прорвавшись даже через заслон ладони. Превращение не получалось, и Адрия принялась пытаться сорвать его руку со своего лица, щипая, царапая его кожу, но ученый был неумолим....
- Чувствуешь огонь, принцесса? - в ухо ей раздался хриплый, неестественный голос Тиранта. Почувствовав, что она начинает повисать на его руках, он легко поднял ее рукой, лежащей на ее талии, и, все так же не ослабляя хватки, перенес к дивану, уложив на него. Пульс ее мчался, как бешеный, зрачки расширились, и Арк убрал руку с ее лица, понимая, что в этой мере больше нет необходимости. Девушка не могла пошевелиться сильнее, чем едва двинуть рукой или шеей, а он, аккуратно отодвинув край ее подола, присел рядом, на самый краешек, отвернувшись и обхватив голову руками.
- Я так любил тебя, принцесса, так любил, но тебе всегда было моей любви. Тебе, думаю, всегда будет мало чьей-либо любви, потому что она для тебя - ничто. - подняв голову, он посмотрел ей в лицо. Кожа Адрии  приобретала бледно-желтый оттенок, глаза стали почти черными, ибо зрачок расширился настолько, что почти скрыл радужку. Она дышала уже часто и тяжело, было видно, что каждый вдох дается с невероятным трудом. То и дело она содрогалась всем телом, но не находила сил даже облизнуть пересохшие посиневшие губы, и все, что ей оставалось, это только смотреть на него. Но, к своему удивлению, он не видел ни гнева, ни укора в ее глазах, даже казалось, что он видит там нечто вроде... благодарность?
- Прости, ма бэлла, я устал играть роль в этом спектакле. Любой судья спросил бы меня - почему я это делаю? Почему просто не уйду, - Арк порывисто встал на ноги, проведя на удивление сухими ладонями по волосам. В компанию к гневу пришла некая апатичность, и он, оказавшись на ногах, просто сделал несколько шагов в одну сторону,а потом  - в другую. И вновь остановился так, чтоб видеть ее лицо - о да, ему было важно видеть ее лицо. - Но я ответил бы: как? Как я мог уйти, господин судья? Она была одна, она заверяла меня, что жизнь кончена, что ей так больно и одиноко. Она пришла ко мне. Она играла мной. Она согласилась стать моей женой. И я спросил бы тебя - почему, Адрия? Почему ты так поступила? Если ты так любила другого, зачем лгала нам с Мэем?  Бессовестная, лживая  - и такая любимая! - он опустился внезапно на одно колено, склонившись к ее теряющему краску лицу, нежно поправив упавший на лоб локон. - И теперь ты плачешь, - заметив одинокую слезинку, сбежавшую по ее щеке, он бережно вытер влажный след. - Я ведь говорил тебе, Адрия: дважды разбить мне сердце я не дам.... - аккуратно вынув из кармана коробочку, он уронил из нее на пол какое-то небольшое насекомое. Едва оно, зашевелив усами, вознамерилось бежать, Тирант медленно приподнялся, нависая над тварью, а потом так же медленно надавил на нее каблуком. Раздался отвратительный хруст, и в этот момент он скорее почувствовал, чем увидел, что грудь шиидо перестала вздыматься, а глаза остекленели. И тогда мужчина громко и с вложенным в голос чувством, закричал:
- НА ПОМОЩЬ!!! - и повторил снова и снова, театрально упав на колени возле бездыханного тела, совершая действия, которые, теоретически, призваны вернуть жизнь. Но, когда спустя несколько минут, в зал ворвалась стража и кинулась к лежащей на диване, оттесняя ученного, когда по дворцу понеслись крики с требованием немедленно прибыть медику, подготовить капсулу, Тирант, сам бледный как смерть, отошел назад и оперся о стену. Холодная испарина покрыла лоб, и он закрыл глаза, чувствуя себя так, словно сам умер только что....

и финальная мелодия от Адрии

совместно с Адрией

Отредактировано Tirant Ark (2015-10-04 19:39:54)

- Тирант? Ты слышишь меня? – как из долгого, страшного в своей беспощадности забвения получить глоток свежего воздуха, так услышать этот голос снова. Он не сразу осознал, где реальность, а где видение; вначале ему почудилось, что от обрушившегося на него горя разум был поврежден, навеки обреченный терзать хозяина снова и снова, заставляя слышать голос, видеть ускользающую тень. Что ж, не мог не признать Тирант, справедливая кара…. Не первая в нашем роду. Не даром же прадед сошел с ума от горя…. От горя, причиной которого послужил сам. Как и он сейчас. Что ж, прадедушка, нас ведь так часто называли похожими.  Эти прикосновения, как касания раскаленного железа, причиняли боль, боль моральную. Арку казалось, что он уже в шаге от сумасшествия, когда ощутил настойчиво прикосновение к своим губам, и только тогда сумел вырваться из объятий кошмара.
Мало кому дано пережить во всей ужасающей муке смерть любимого человека и тут же получить его воскресшим. Да, он уже понимал, что тот ад был всего лишь слишком реалистичным видением, подаренным Силой – видением возможного будущего, но пережитый стресс от того не стал менее болезненным. Именно эти чувства, с другой стороны, напрочь стерли в нем даже легкие признаки былой злобы. И, обняв девушку, он с такой силой сжал ее в своих объятьях, что она даже попросила его о снисхождении.  Ее изящные пальчики легли на его губы, на краткий миг лишая его возможности снова поцеловать ее, поэтому он компенсировал это неудобство тем, что снова прижал ее к себе сильнее, заглядывая ей в глаза.  Могла ли она увидеть в его разом осунувшемся лице, в глазах, под которыми залегли глубокие тени, ту страшную боль, пережить которую бывает трудно даже один раз. Теперь же он знал подсказку Силы, понимал, как непредсказуем может быть этот приступ, и призрачные последствия игр перестали быть призрачными. Мир начал приобретать гротеские черты в реальности, и перед ним встал с новой силой иной вопрос, однако, шиидо вновь стала целовать его, поглаживая шелковистыми подушечками его кожу. Это успокаивало и возбуждало одновременно, но он не мог позволить себе отстраниться от реальности вновь даже ради немало желанной близости, к слову, весьма желанной, почти непомерно соблазнительной.
Но поцелуй затягивался, дыхание учащалось, и, хотя арканианец уже раза три приказывал себе перестать ее обнимать, все еще обнимал – и все еще так же крепко. Легко хранить избранную дистанцию и ограничиваться отеческими поцелуями в лоб, когда всецело  управляешь ситуацией, но, если в дело вмешивается другой мужчина, ревность сводит на нет всю власть разума.  Можно двести раз за час убеждать себя в том, что твоя избранница никогда и никого не любила, что ею движет лишь легкое увлечение, интерес, похоть, но никак не глубокое чувство. Можно двести раз за час говорить себе, что Советник-мальчишка, решивший разнообразия ради сыграть в игру, даже правила которой понимает смутно. Он молод, он неопытен, он совершенно не в ее вкусе – можно повторять каждый удар сердца как мантру.  Можно – да можно все что угодно! Какая во всем этом разница, если он, Тирант Арк, был по природе своей страшным собственником, и одна лишь мысль о том, что Адрия – принадлежащая, проклятье, ему Адрия! – хотя бы посмотрит на кого-то с благосклонностью, приводила в состояние бешенства?
Но он не был идиотом, более того, за его плечами был опыт, достаточный, чтобы не оценивать противника самонадеянно.  За вкрадчивым голосом, дипломатическими речами, утонченными манерами молодого ситха Арк успел подметить такую же несгибаемую волю, жесткий характер. Но, похоже, как когда-то он сам, Виджил попался в такую простую, древнюю, как мир, но действенную ловушку. Что ж, на себе испытав ее действие, Тирант мог лишь посочувствовать. Мог бы, но Советник посягал на то, что было чужой собственностью.
- Адрия, - сделав над собой усилие, он все-таки отстранился, но рук все же не разомкнул. – Я должен тебе кое-что сказать: этот имперец и есть тот человек, на которого ты работала, - и за заботливой улыбкой спрятал взгляд, жадно внимающий каждому, даже незначительному изменению в ее лице. Твое сердце должно быть моим, твое сердце вернет мне весну, - прозвучали в подсознании внезапно всплывшие строки. Кивнув сам себе, арканианец завершил мысль: И оно будет.

Одинокая хрупкая фигурка казалась ему самому в его руках почти неосязаемой, лишь вихрь темной энергии крутился меж пальцев, заставляя Арка не снимать щитов даже сейчас, в столь ранимый и интимный миг.  Он, подавив внутреннее отторжение возможной боли, заставил себя вспомнить более детально свое видение и убедился вновь, что тот дар, который он вручил не так давно ей, дал свои ростки. Достойно усмешки – какой гениальный прорыв совершил его родич. Латентный форс приобретал в считанные недели дар мастера; конечно, за все надо заплатить, но какова цена? Он никак не мог понять, хотя в видении четко ощущал нечто сродни раковой опухоли, но сейчас не наблюдал в Адрии никаких существенных изменений. Да, ее мощь в Силе была подобно цикличному вихрю, нестабильной, не ограненной, лишенной какого-то контроля, и то, почему она не вырывалась из носителя, он мог объяснить лишь тем, что носитель была слишком подавлена сейчас. Глубоко вздохнув несколько раз, от ощущения странного жжения в собственной груди, он, опустив голову так, что касался губами ее волос, поднял правую руку и расслабленной ладонью несколько раз провел по ее волосам, слушая на удивление правдивый ответ. Она догадалась, стало быть, что ему все известно? Или внезапно решила играть честно, по правилам?
- Знаешь, стало быть, - с меланхоличным безразличием негромко пробормотал арканианец, устремив взгляд неподвижных глаз в точку на стене. Супротив его желаний, гнев вспыхнул вновь, что отразилось в не сильном и не долгом, но напряжении мышц рук и спины, но сейчас он сумел овладеть собой прежде, чем вспышка прорвалась за пределы плоти. Подняв голову, он чуть отстранился, аккуратно приподнял пальцами правой руки ее голову под подбородок вверх и заглянул в глаза. – Что ж, это хорошо, хоть я и сожалею, что не успел предупредить тебя раньше, - ее печальные очи цвета весенней травы на полях Дантуина были так прекрасны, что он невольно сглотнул возникший в горле ком, на секунду усомнившись еще кое в чем, что хотел сказать. Но секунда минула в небытие, и Арк с самого себя удивившей волной какого-то садиского внутреннего удовлетворения все же озвучил новости: - И все же ты слишком спокойна, я удивлен, - черты лица его стали жестче, как и голос, вдобавок приобретший металлические нотки, - стало быть, тебя совсем не волнует, что Эраис была убита имперцами совсем недавно? – И тут же сам раскаялся в сказанном, не следовало сейчас добивать ее морально, ведь она так переживала о исчезновении подруги…. Но Тиранта, как все чаще случалось последнее время, понесло; он не хотел говорить, но говорил, не в силах удержаться, и что вело его в этом, уязвленная гордость ли, раненое сердце ли, просто гнев - не было ведомо. Схватив девушку за плечи, он резко встряхнул ее: - Быть может, твой ненаглядный Советник стоял за приказом, может быть, даже наслаждался видом ее смерти, а ты... ты боишься его? Что ты несешь, Адрия? - и не чувствовал, как сгущается тьма, точно обвивая его, подталкивая, подначивая... - Где та Адрия, которую я знал, готовая порвать всю Галактику за своих близких? Что за трусишка сейчас передо мной?!