- If you change your mind, I’m the first in line
Honey I’m still free
Take a chance on me…, - негромко затянул один из старинных приятелей по кондрабандному делу, благо имел весьма неплохой тенор, к тому же прекрасно им владел, и, наверно, стал бы легко оперным певцом, если бы любовь к авантюрам не пересилила в свое время. Зазвенели бутылки, и Кай щедро, уже не особо следя за краями, налил всем в опустевшие стаканы; кого-то облило сверх всякой меры, но степень опьянения большинства была уже в той стадии, что подобное в сугубо дружеской компании вызывало взрывы безудержного веселья. Среди шумной мужской компании особенно выделялись две хрупкие девушки: одна черноволосая, другая огненно-рыжая, но общим было то, что в обеих уже плескалось немалое количество алкоголя, и, пускай в момент дела, они строго контролировали свое состояние, сегодня у обоих был повод пить без оглядки. Во-первых, они были в окружении друзей, во-вторых, одна отчаянно заливала стресс, вторая отмечала удачное дельце. Кто-то произнес уже не совсем твердым голосом очередной тост, остальные поддержали, залпом опустошая тару с крепкими напитками, но на закуску уже не смотрели.  Наконец, когда оркестр заиграл что-то зажигательное, черноволосая легко соскочила со своего места, схватила рыжую за руку и под какие-то неслышные в шуме кантины уговоры потащила, смеясь, на свободный «пятачок» между столами. Мужчины за их столиком загоготали еще громче, кто-то даже сорвался в аплодисменты, но черноволосую это не смутило; она почти безукоризненно взяла на себя ведущую роль в танце, который, в общем-то и не требовал парного участия, но когда это смущало шальных контрабандисток? Рыжая подчинялась без споров, храня на лице странную, почти таинственную улыбку, но зеленые ее глаза то и дело теряли шальное возбуждение, точно она лишь притворялась. На самом деле,. Конечно, она хотела быть пьяной сегодня и позволяла ею быть, но невольно осматривала кантину, чтобы не нарваться взглядом на кого-то из своей команды; она ведь даже не уведомила их, куда ушла.
В какой-то момент брюнетка, подтянув другую девушку к себе, резко оттолкнула ее назад, на расстояние вытянутой руки, и, пожалуй, в этом обычном танцевальном «па» не было ничего удивительного, если бы в этот момент брюнетка не разжала пальцы, увидев входящим в зал своего давнего недруга. Адрия, не ожидавшая этого подвоха, качнулась назад чуть сильнее, чем следовало, и столкнулась с каким-то громилой. Тот так же подобной встречи не ожидал и с изумления махнул рукой, едва ли не отшвыривая внезапно помешавшее ему пить в сторону. Результатом же этой странной комбинации стало то, что она бедром въехала в чей-то стол, оступилась и рухнула… по счастью, как оказалось, на чьи-то колени, что можно было предположить по ощущения.  Зачем-то девушка заглянула вниз, под стол, внимательно изучив обувку своего внезапного «кресла», прикинула, что это явно мужчина, скорее всего, человек, ну или кто-то подобный, сморщила свой тонкий нос, выпрямилась и только потом повернулась туда, где должна была находиться «спинка», с широкой обворожительной улыбкой и лукавыми бесенятами в глазах.  Действовало всегда безотказно, если бы не одно «но»: минута стало очень долгой, пока она смотрела в такие же яркие, как у нее, зеленые глаза.  Потом взгляд вплел в общую картину практически белые волосы и шрам через все лицо, а так же общее выражение и… Внутренне она не то, чтобы испугалась, но напряглась однозначно, как-то так тесно общаться с главой Консорциума ей не доводилось, хотела даже сказать что-то стандартное вроде «Извините, сэр, не хотела», но на поддатой лодочке ее унесло совсем не туда. Вместо этого, прежде, чем здравый смысл успел проснуться, она чуть откинулась назад, с еще более лукавой улыбкой взглянула в глаза Занну и, всплеснув руками, заявила, смеясь:
- О боже, какой мужчина!

Начал творить чушь, твори ее до конца, легко и с усмешкой, будто так и надо, - говаривал когда-то один старый знакомый, и сейчас Адрия оказалась именно в той ситуации, когда эта «чушь» заключила  ее в плен своих цепких лап, и не соскочить, и не вырваться. Безудержное веселье, особенно утратившее границы а почве минувших нервов, рвалось наружу, и как то терялись границы того,  с кем стоит играть в эти игры, а с кем – нет.  Впрочем, все, что она знала о Тайбере, состояло, в основном, из слухов и сплетен, чьих-то чужих мнений, а сама она с ним чести общаться практически, можно, сказать, и не имела. Пара рабочих встреч – вот и все, что тут скажешь? Властный, серьезный, жесткий человек – характеристика не на все тонкости жизни.
   Но вверх взметнулась рука, нетерпеливо махнувшая тонкими пальцами – наемница сделала жест, подзывающий официанта. При этом, даже после того, как ей выказали узнавание, что ее по своему даже удивило – мало ли лиц мелькает у его перед глазами – она, тем не менее, не подумала даже встать с его колен. Вместо этого лишь оперлась одним локтем о стол, второй опустила вдоль тела, положив ладонь на колено – надо сказать свое, и насмешливо ответила:
-  А здесь удобно, Тайбер, для дозаправки далеко лететь не нужно, сами доставят, - и как раз в этот момент подоспел официант, давай своим обычным вопросом рыжей возможность сполна оценить свою фамильярность и даже мысленно похлопать по собственному языку.
- А мне – то же, что и обычно, - сообщила особа, когда вопрос адресовали ей, легко махнув рукой.  – Итак, какой же из ветров занес грозу криминального мира в этот респектабельный бар? – она говорила не надменно, даже не нахально, скорее, с толикой флирта, но был в ее голосе какой-то тонкий вызов, словно она провоцировала или собеседника, или саму себя на что-то, пока не до конца осмысленное. Был этот вызов и в небрежности ее позы на его коленях, и даже в блеске зеленых глаз.

Слова Занна о том, что она тут не одна, заставили девушку бросить косой взгляд туда, где совсем недавно резвилась лихая компания, но стол был пуст. В одну картину сложилось вытянувшееся лицо Блейз при появлении какого-то типа в зале, предшествующее попаданию самой Инары на колени.  Потом приглушенные голоса, тональность которых очень подходила под произношение слова «Шухер», и в сознании всплыло одно – «Вот суки!». Впрочем, особой злобы в этом не было, ведь вошедшего она не знала, следовательно, для нее он угрозы не представлял, ну а что до всех других возможны «кавалеров», кому как ни Блейз было знать, что Адрия и сама способна с ними разобраться. Даже при том, что оружие пришлось оставить за пределами бара – кто, кстати, надоумился его так и назвать – «Респектабельный»? – в голенище сапога покоился складной, но острый нож, да и недавние приключения показали, что убивать голыми руками она не разучилась. Но при всем при этом, простив компашке внезапное исчезновение, наемница более ничем своих мыслей не выдала, не отводя насмешливого взгляда с мужчины, на чьих коленях все еще находилась; рука ее, служащая сейчас опорой для наклоненного вбок и назад корпуса, пальцами перебирала кредитку, гоняя ее туда-сюда, как игрушку, тогда как вторая продолжала покоиться на колене.
- Одна, не одна, - лениво повела плечом девушка, морща нос и придавая всем этим своим словам выражение абсолютного безразличия.  – Найти собутыльников в таких местах не проблема, как и сменить. Однако, ты, похоже, предпочитаешь догоняться один. Ничего, что на «ты»? – чуть приподняв бровь вопросительно, поинтересовалась она, чуть шевельнув пальцами той руки, что покоилась прежде. Официант принес заказ, и она споро цапнула свой коктейль с подноса, избавив правую конечность от покоя. Сделав хороший глоток, Инара облизнулась, кивнула официанту – мол, все супер, как я люблю, - и вознамерилась повторить, как вдруг где-то в районе середины бедра что-то завибрировало, отчего она едва не подскочила – но все-таки удержалась. Зато в ответ получила шикарную по исполнению моську от криминального босса. Этакая смесь недовольства, огорчения в стиле « как все достали» и в тоже время покорности неизбежности.
- Они не отстанут,  заявил он вполне себе таким, если не угрожающим, то уж возражения не терпящим тоном. Но вот тут в ней взыграл, помимо хулиганистого настроения, еще и бес противоречия.  Занн привык, судя по всему, к тому, что одно его имя внушало трепет, а любое приказание исполняли без промедления, но она не была его подчиненной, в этом то вся разница. Поэтому рыжая хмыкнула, сделала еще один глубокий глоток, а потом, тяжело вздохнув, отставила бокал на стол, закинула ногу, под которой вибрировал комлинк, на вторую ногу, перенесла всю опору на одно бедро и невозмутимо запустила руку в чужой карман, благо что местоположение его ей было известно уже ну просто преотлично, спасибо режиму вибрации. Спустя мгновение в ее ладони уже покоилось неугомонное устройство, продолжающее надрываться.  Протянув его на раскрытой ладони Занну, Адрия небрежно поинтересовалась:
-Прикажите уйти-с, сэр? – нарочно спародировав подобострастие в общении с начальством.

При первой же фразе, донесшейся из комлинка, лицо рыжей особы моментально утратило все признаки кокетства, за чем последовал вполне логичный не то, что сход - слет с колен, с такой космической скоростью она ретировалась, попросту оттолкнувшись локтем от стола и в миг оказавшись на ногах, один элегантный поворот вокруг своей оси, с шагом вперед, как в танце под названием «вальс», и вот копна рыжих волос всколыхнулась и замерла за противоположным от Занна конце стола. А там, опустив свой малогабаритный зад на стул, наемница окончательно утратила и налет пьяной бесшабашности, и нахального кокетства; тонкие пальцы ее сплелись в замок вокруг бокала с коктейлем, в него же уставился и застывший ненадолго взгляд потемневших глаз, который, впрочем, был скрыт от окружающих упавшими на лицо волосами. Поступок этот, однако, не был связан с тем, что Адрия так уж озаботилась проблемой наличия рядом такого влиятельного человека или услышала что-то сверхсекретное. Собственно, она не торговала ифой, а потому даже начни Занн при ней подробно обсуждать свои дела, дальше ее ушей они бы не ушли – его работа не ее дело, мягко говоря, пока ей за это не платят. Но, откровенно говоря, предложи ей кто следить за Тайбером за деньги, она бы не согласилась.
Причина была совершенно иной – она вспомнила о том, что ровно в это время, уже минут пять как,  у нее формальный доклад Хаку и Формби. Две взбалмошные клуши-наседки на одном корабле могли и за эти пять минут такого понапридумывать, что мама не горюй, а опять артистично заламывать ручки и слезно просить «дядю хата» не обращать внимания на этих идиотов ей совершенно не улыбалось. Более того, если эти две клуши еще найдут Драла или Дориана, это приключение может одними театральными сценами не закончиться. Поэтому, уставив взгляд в бокал, скрыв лицо за волосами, пока Занн вел свой короткий диалог, наемница негромко насвистывала какую-то мелодию, которая по факту своему была достаточным кодовым сигналом, лучше всяких «Ребят, я в порядке». Закончила вокально-свиристельные упражнения она почти одновременно с криминальным боссом, а потому вскинула голову, замолкнув, почти сразу, как он заговорил:
- Охотно верю, - кивнула с легкой улыбкой Инара, делая еще один глоток, - но разве не приятно, когда кто-то о тебе заботится, пусть даже лишь по долгу службы? – скажи так про своих, слукавила бы безбожно, потому как прекрасно знала, что при трезвой оценке всех ее талантов, ее команда отчего-то считала, что она наивна, как дитя малолетнее, а потому, если они, суровые, серьезные мужики, не будут контролировать каждый шаг, то она непременно во что-то влипнет. Что ж, они успешно заменяли ей в каком-то смысле давно утраченную семью, прям как в сказке – «семеро сыночков и лапочка-дочка». На кисло озвученное предложение она лишь вскинула брови, точно бы в изумлении, но, подумав, все-таки пересела на место рядом с Занном. – Знаешь, раз уж мы тут такие невольные собутыльники, - девушка коротко рассмеялась своим заливистым и -  по утверждению многих – заразительным смехом, - должна сказать, что ты очень напоминаешь мне одного моего знакомого. Помимо белых волос, вы оба всегда такие серьезные, что можно воду замораживать быстрее холодильника,  – сделав еще один глоток, она уточнила: - Вот посмотри вокруг, - взгляд соскользнул с собеседника и скользнул по кантине, - люди пьют, танцуют, смеются. У них расслабленные лица, хотя трудно найти настолько небезопасное место, как Нар-Шаддаа. У тебя же вид, будто ты отбываешь здесь каторгу, - развернувшись вполборота к собеседнику, подложив одну ногу под себя, а руку – на спинку кресла, точно обнимая со спины кого-то неведомого, она вновь принялась ловить взгляд Занна, чуть прищурившись, но не переставая улыбаться. – Тебе самому комфортно так жить?

Маневры собеседника ее настораживали, а речи…. Речи, напротив, заставляли хранить на лице загадочную улыбку.   С чем-то в его словах она находила в себе согласие, но в чем-то и нет, однако, стоило ли судить и советовать, если ее образ жизни кардинально отличался от жизни Тайбера? Он видел перед собой девушку не старше тридцати, потому и говорил с надменностью умудренного опытом; разумеется, он не подозревал даже, что в человеческих летах опыт наемницы превосходит даже его. Но Адрия всегда была сама по себе, не стремясь ни к компании, ни к управлению, ей нравилось отвечать только за саму себя, потому что здесь единственно возможные гарантии, которые реально дать, все остальное лишь самоубеждение.
- Чем больше у тебя денег, - с улыбкой вторглась она в разговор, когда Занн примолк, должно быть, чтобы перевести дыхание, а заодно, отпить лума. – Тем больше желающих их у тебя забрать.  Просто одним не хватает смелости, другим – ума, а третьи все еще во власти заблуждений.  В Диком космосе есть такой хищник – вовкил. Стая гончих настигает его, берет в кольцо, но ни одна не рискует сунуться вперед. Так и стоят, ждут людей. Но стоит хотя бы одной набраться смелости и ринуться вперед, за ней ринется вся свора, - зеленые глаза насмешливо встретили взгляд собеседника, и Адрия сама в свою очередь нависла над столиком, подавшись вперед, и завершила таким тихим шепотом, что собеседнику, наверно, пришлось бы вслушиваться или читать по губам, чтобы разобрать сказано: - Ты как это вовкил, Тайбер. Просто в окружающей тебе своре нет ни одной достаточно решительной шавки. – и откинулась вновь назад, попивая коктейль и многозначительно улыбаясь.
   Вопреки ожиданию, Адрия крайне редко садилась за игровой стол, разве что по какому-то серьезному поводу.  Но и тогда головы в азарте не теряла, всегда зная, сколько может поставить на кон и сколько может позволить себе проиграть.  В долгах рыжая особа никогда не ходила, нездорового пристрастия к «дайте отыграться» не имела – проиграла и проиграла, жизнь штука такая.  Но неизбежно все ее компаньоны-мужчины почему-то питали к разным настольным азартным играм нездоровую привязанность, потому она не удивилась, услышав от Занна предложение сыграть, как и то, что вызвал крупье он, не дожидаясь ее согласия. То ли оно ему и не нужно было, то ли он и не думал, что в кантине Нар-Шаддаа кто-то вдруг откажется от игры.  Поэтому, скорчив моську, Инара передернула плечами, откинулась назад, одновременно совершая небрежный взмах запястьем вверх, означающий – «а валяйте».  Будучи человеком свободным, ни брачными, ни договорными обязательствами ни с кем не связанной, ей не было повода пугаться неведомого желания, даже в случае проигрыша. Ну а в случае выигрыша – фантазию всегда можно поднапрячь и повеселиться.  Жест же доброй воли, выраженный желанием оплатить ее долги, вызвал тихое хихиканье. Во-первых, потому что долгов, как таковых и не было, три бокала коктейля. А во-вторых, потому что она всегда за себя платила сама, поэтому то и посмотрел на нее бармен после этих слов весьма вопросительно.  Но Адрия решила, все еще хихикая, если уж Занну так не терпится поиграть в благородного кавалера, нехай дерзает, и утвердительно кивнула бармену в ответ медленным таким, значимым кивком.
- Раз тебе хочется, не могу отказать, больно глаза у тебя красивые, - и поди пойми, то ли съехидничала, то ли правду сказала, просто облекла в шутливую форму.  На лице и определителей-то было всего ничего: таинственная полуулыбка и смеющийся взгляд.

- You don't own me, I'm not just one of your many toys? – мурлыкала девушка себе под нос недавно приставшую песенку, пока Занн общался с крупье. Сама она откинулась на спинку стула, покачивая свободной рукой в такт музыки, и лицо ее хранило почти безмятежное, даже безразличное выражение. На самом деле, она понятия не имела, чем отличаются правила Облачного города от стандартных, но в общем-то, даже и не переживала об этом. Алкоголь стал отпускать, для разговора с Тайбером пришлось сосредоточиться, что отрицательно сказалось на состоянии опьянения – она попросту протрезвела. Теперь же палец крутил рыжую прядь, пока губы негромко мурлыкали, подпевая неведомой певичке, чей голосок звучал со всех сторон. - You don't own me, don't say I can't go with other boys, - на самом деле, она то хмурила брови, то расслабляла мускулатуру лба, и тогда взгляд ее вновь приобретал некую рассеянность; на Занна теперь она почти не смотрела, точно совершенно позабыла про собеседника. Когда же карты были розданы, она даже не сразу стала смотреть в них, дожидаясь результата – изменится или нет значение, решив вскрыть лишь потом. И вот финал, тонкие пальцы берут свой расклад и меланхолично  в него заглядывают.  Шестерка мечей, девятка шестов, Королева и Гибель – вот ее финал. Поджав губы, она нахмуренно смотрела в карты, подсчитывая, и приходила к выводу, что продула бесстыдно. До двадцати трех добраться тут не было и шанса, вот так расклад вышел в итоге. Но, с другой стороны, велика ли важность? – и морщинки над переносицей разгладились
- Только этим вечером? – хихикнула рыжеволосая наемница, - а если у меня на него планы, которые не подвинуть? – и, не прекращая хихикать, лихо подмигнула собеседнику, снова обратив на него свое внимание. Собственно, она была уверена, что выиграет Занн, а потому дурачилась, даже не заставляя себя хотя бы теоретически подумать, чтобы такое - этакое загадать.  В конце концов, она вообще не любила мечтать о чем-то, исполнение чего было невероятно мало по шансам – лишняя трата сил с тем, чтобы потом лишь расстроиться от утраченной возможности. И, вскрыв карты, она взяла стакан с коктейлем, одновременно, вытягивая и скрещивая длинные обнаженные ноги, с тем, чтобы водрузить их на свободный стул. На удивление мало осталось в бокале, и по лицу шиидо пробежала тень прежде, чем она сделала жест официанту, обозначающий желание клиента повторить.  – Ну а вы то что возжелали? – ожидая, пока принесут напиток, беззастенчиво поинтересовалась она, сверкнув зелеными своими глазами.  – Я то не в ударе, как видите. -  Внезапно по мышцам проскользнула тягостная усталость, и наемница поежилась, потом потянулась, насколько позволяла ее поза и широко зевнула, смешно сморщив нос и в самый последний момент прикрыв рот ладошкой. Потом фыркнула, тряхнула волосами, и мысленно подосадовала на судьбу, которая даже в столь редко дозволенный к безделью вечер и то испортила ей все веселье. А ведь могла же нажраться, утанцеваться, ухохотаться, беззаботно, безрассудно. Да, конечно, был риск и проснуться завтра в чьей-нибудь постели, например, Кая, причем не обязательно после чего-то пылкого и страстного; Кай часто проигрывал ей в умении пить, поэтому народ мог просто довести двух алкашей и выгрузить в одну кровать, как уже бывало не раз. Да и почему риск то, в конце концов? Приятно провела бы время, отдохнула и душой, и телом, но вместо этого шайтан-случай занес ее на колени к криминальному барону, с которым шутки были не самым лучшим занятием. А уж представить себя, сколько им обоим надо выпить, чтобы проснуться, скажем, в одной постели, Адрия и вовсе не бралась.

Когда ей сказали, что она – она! – выиграла, она даже не поверила поначалу, решив, что это какой-то розыгрыш. Но потом, когда это подтвердил и дроид, с лицом ее стала происходить забавная метоморфоза. Лоб прорезали горизонтальные морщины, тонкие брови уползли наверх, зато и без того большие глаза стали еще больше, а рот удивленно, точно по-детски, приоткрылся, когда во всем своем немом изумлении она даже чуть подалась вперед. Мимическая пауза длилась недолго, потом она откинулась назад, запрокинула голову и расхохоталась, звонко, непринужденно, так что даже ближайшие посетители обратили свое внимание – кто это так веселится? Хлопнув резко раскрытой ладонью по столу, она вернулась в исходное положение, аккуратно смахнув кончиками пальцев выбежавшую слезинку.
- Ох, ну, если мне память не изменяет, в первую нашу встречу ты вообще прошел мимо, сбагрив меня на своего… как его… забыла, - все еще хихикая, сообщила девушка, покопавшись в памяти. – Это было давно, мы все были моложе, - серьезность никак не желала возвращаться, в глазах, непривычно влажных, так и плескались шаловливые огоньки. – Но сегодня это вышло не совсем по моему деланию, так что можно считать, что это не я, а сама судьба решила вас удивить, - не прекращая улыбаться, девушка, тем не менее, ненадолго задумалась. Игра на желания – вещь такая, тонкая. То, что тебе кажется безобидным и совершенно непринужденным, может оскорбить или задеть самолюбие другого человека.  Она бы и вовсе, пожалуй, милостиво вернула Занну его проигрыш, в конце концов, мирно сидят, беседуют, выпивают, и так уже неплохо, но а вдруг? И она задумчиво обвела взглядом зал, чуть покусывая губу, раздумывая, чтобы такое загадать и не слишком сложное, и дополняющее вечер? И тут шальная мысль въелась в голову, отчасти напоминая, чего ей в этот вечер не хватало. Медленно поднимаясь из-за стола, она обогнула его и остановилась рядом с собеседником:
- Раз уж мы просто космические бродяги, Тайбер, то есть кое-что, в чем, видимо, ты мне уже не откажешь. Но пока рекомендовала бы снять куртку, - и, таинственно улыбнувшись, прошла ему за спину, затерявшись на мгновение в толпе, буквально на минуту, и спустя эту паузу вернувшись вновь, улыбаясь еще шире, но на этот раз за ее спиной уже нежно разливались стрекочущие звуки неведомого инструмента. За что ей особенно нравилось это заведение, так это за мастерство оркестра, которому можно было заказать все, что угодно. И вот теперь она остановилась примерно в метре от их столика, улыбаясь и протягивая руку:
- Потанцуем?

Что ж, изумленных глаз и недовольных физиономий не было, что значительно облегчило грядущее действии. Больше всего она не любила, когда люди что-то делают из-под палки. Правда, прижал ее партнер к себе сразу же через чур, на ее взгляд, сильно. Это, во-первых, резко добавило какой-то интимности, а во-вторых, лишило ее свободы. Но это были мелочи, в конце концов, разве не этого хотела ее мелочная душонка – ласкающих слух звуков музыки, покачивающий не быстрый ритм, да ее и партнер, надо сказать, попался хороший.  Не известно, любил ли криминальный барон на досуге повальсировать, но умел, это чувствовалось. Конечно, техника была немного старой, так танцевали во времена еще Палпатиновской Империи, но что ж ты такая привереда?   - осадила сама себя наемница, легко и умело отвечая на каждое движение. На приемах и балах, с очередной умопомрачительной авантюрой, она должна была быть безупречной – и она была, умею во всем тонко чувствовать партнера, особенно, когда этот партнер так близко к тебе находится. Каждое движение мышц, еще не завершенное, можно почувствовать и предсказать, что и как он намерен сейчас сделать.
   И вот мелодия кружила, качала, водила то вправо, то влево, то по диагонали, и Адрия, полуприкрыв глаза и мечтательно улыбаясь уголками губ, расслабилась окончательно, как и хотела. Она вспоминала балы Аркании, где за чопорностью и холодной сдержанностью, техника все же была безупречна. Вспоминала себя в роскошных, расшитых сотнями, тысячами драгоценных камней платьях, переливающихся под светом ярких люстр всеми цветами радуги. Казалось, еще немного, и  она вспомнит даже те запахи, витающие вокруг. Утонченные, дорогие ароматы…. Как давно она их не ощущала? – при этих мыслях гладкий лоб прорезали морщинки, впрочем, быстро исчезнув.  Погрузившись в приятные воспоминания, она уже не ощущала себя наемницей на Нар-Шаддаа, в костюме, для танца совершенно не предназначенном, но настоящей леди, безукоризненной во всем, от костюма до прически, кружащейся по залу, не думающей ни о чем. Зачем думать, если под лопатку и за руку тебя поддерживают чьи-то сильные руки, которые уверенно ведут тебя, предостерегая от столкновения, падения, любой неосторожности?
К второй половине мелодии она уже так погрузилась в свои  мечты, что по привычке склонила голову к плечу партнера. Вот только, когда прямо над ухом раздался не тот голос, вздрогнула всем телом и вскинула голову, возвращаясь в мир реальности. С привычной своей насмешливостью на нее смотрел Тайбер Занн, вокруг таращились завсегдатаи кантины на Нар-Шаддаа… никакой тебе Аркании, никаких балов… - грустно подумала девушка, и в этот момент отчетливая тень печали застыла на ее лице.
- Благодарю вас за лестный отзыв, - немного жеманно отозвалась она. – Но, право, мне бы ничего не удалось, если бы вы не вели так замечательно, - вскинув голову, она легко улыбнулась сжатыми губами, глядя ему в глаза.

В какой-то момент она пожалела, что не отступила, ограничив дистанцию между необходимой для танца, но не пересекающую границ, назовем так, приличий, за что теперь и поплатилась. Дистанция между ними не просто была ничтожной, она состояла лишь в тонком слое ткани, отделявшим одно тело от другого.  Этого было недостаточно; Адрия все равно могла чувствовать едва ли не кожей все этапы проникновения и насыщения кислородом чужой крови. Как и большинство, если не сказать – все, мужчин, Занн тоже дышал, что называется, «животом»: мощный вдох вообще превращал дистанцию в ничто, легкие насыщали кислородом кровь, потом следовал плавный, почти бесшумный выдох. И, хотя т такой близости дыхание его приятно согревало кожу ее лица, но на затылок точно ложилась чья-то ледяная лапа, когда он говорил.
- О, чего еще желать, - шутливо ответила она, не пытаясь дергаться, ибо сама находила это крайне глупым.  Если в какой-то момент объятья мужчины станут нести в себе реальную опасность, она от них освободится, ибо, что бы там не говорили, Тайбер все-таки был человеком, со свойственными людям уязвимыми местами. Но пока он не делал ничего, что со стороны выглядело бы хотя бы возмутительным, не говоря уж о угрозе. А раз так, то и она вела себя совершенно спокойно; вечер, некое количество выпивки, красивая женщина в руках – и ткните ей пальцем хоть в кого-то, кто не воспользовался бы случаем эту женщину потискать… как минимум, хотя, конечно, в любой такой истории у всех надежды на более приятное окончание вечера. Что ж, уже много лет не знавшая смущения перед такими вещами, она, тем не менее, настороженно прищурилась, вскинув голову. Так смотреть ему в глаза было удобнее, при том, что собственные глаза почти полностью скрыты ресницами – и захочешь, не прочтешь ничего. Тот же факт, что из-за чрезмерно близкого расположения она теперь едва ли на расстояние в сантиметр не касалась губами его губ, ее мало волновало.
Адрия понимала, что некая поспешная пылкость мужчины не удивила бы ее, не насторожила, но Занн был слишком спокоен, даже дыхание не сбилось ничуть.  При этом же и слова его, и действия точно подталкивали ее исподволь к чему-то, а такое положение вещей ей было не по нутру.  Что он от меня на самом деле хочет? - пришло на ум.
- А ты? – после непродолжительной паузы быстро парировала она, - поправь меня, - негромко почти промурлыкала она, и кокетливые нотки умело смещались с нотками подозрения, - если я ошибусь, - ресницы вздрогнули, лениво качнувшись, когда она внимательно прошлась взглядом по его лицу, остановившись на губах, - но зачем ты меня обольщаешь, Тайбер? – и вновь сконцентрировала свое внимание на его глазах. Неумолимо было подозрение, что ею пытаются манипулировать, используя для этого этот трюк, старый, как мир, и Адрия была этим недовольна, оттого и стал «мурлыкающим» ее голос. Так она всегда разговаривала, когда начинала подходить к грани раздражения. Но иногда ход в «лоб» помогал ей для избавления от чрезмерных сомнений.  Тонкие руки мягко освободились, взметнувшись вверх, нежно, но твердо касаясь пальцами – шеи, а самой ладонью – щек анаксианца, а потом она чуть приподнялась на цыпочках и легким, почти невесомым движением сначала скользнула губами по его губам, а потом ласкающее обхватила самыми кончиками своих губ его нижнюю губу, задержалась ровно на один вздох, и тут же разомкнула объятья и отстранилась назад.  – Благодарность, - пояснила совершенно спокойно она,  - за исполнение моего маленького желания.  – и усмехнулась, почти в точности скопировав его излюбленную усмешку.