Адреналин Раш был непривычно тих. Так тих, что эхо расходилось по пустым коридорам неведомым призраком, заставляющим поежиться от потустороннего присутствия. Атмосфера тяготила настолько, что Джейсон не мог найти себе места. Ему было страшно: впервые за очень долгое время ему было страшно. Не так, как ранее, когда он понял, что с Анабель что-то случилось, потому что она не отвечала ни на один вызов, посылаемый им, и не предупредила, что не будет на связи. То было другое. Этот страх был чем-то ментальным, чем-то настолько болезненным, что контрабандист чувствовал, как сжимается немолодое уже сердце. Ему было страшно и больно - за нее.
С того момента, как он нашел ее на Дантуине, прошло несколько часов. Может, чуть больше, он не засекал. Они уже покинули систему и теперь летели прочь - куда именно, он не знал, просто вбил первый попавшийся знакомый маршрут, которым выпало быть куда-то в Среднее Кольцо, и толкнул тумблер гиперпространства. Ему было все равно, куда лететь - лишь бы покинуть ту планету.
За все время на борту Анабель сказала всего несколько фраз. Она не плакала и не кричала, она просто молчала. Те объятия, которые она подарила ему, были самым душераздирающим прикосновением, которое он когда-либо испытывал. Он держал ее в руках, прижимая полностью покрытое кровью тело, а она вцепилась в него мертвой хваткой - такой, как будто вся жизнь ее могла закончиться, если она расцепила бы руки. Она дрожала как маленький котенок, оказавшийся на улице в метель. А потом она просто ушла в себя.
Тишина очень сильно действовала на нервы. Джейсон ходил по кают-компании кругами, не находя себе места. Анабель скрылась в каюте, она не закрывала двери и не просила оставить ее одну, но она просто развернулась лишь ступив на борт, и ушла. Сказала, что ей нужно в душ. Он слышал, как она со стоном снимала с себя одежду, пропитавшуюся кровью, как отрывала от кожи засохшую корку ткани. Он хотел помочь ей, но к тому моменту, как он подошел, она уже справилась сама. И ничего не говоря, ушла в душевую кабину.
И теперь Джейсон ходил кругами в кают-компании, не зная что делать. Она была там совсем одна, и это казалось так неправильно. Он не хотел оставлять ее одну. Однажды он уже сделал это - и это было самой большой ошибкой в его жизни. Те два месяца, что он был вдали заставили его увидеть мир совсем по-другому. Он понял, что важно, что ждет его впереди. Конечно, если бы была его воля, он никогда бы не уехал, но судьба распорядилась иначе, и вынужденное отбытие многое решило для него.
А теперь она была опять совсем одна.
Собрав волю в кулак, он зашел в каюту. Грязная одежда Анабель лежала небольшой кучкой у подножья кровати, рядом стояла ее обувь с налипшей на него грязью, смешанной с кровью. Она оставила тут все. Джейсон непроизвольно поджал губы, чувствуя, как комок подступает к горлу. Все его существо болело за нее.
- Анабель? - мягко позвал он, подойдя к душевой кабине. Она была закрыта, но Джейсон видел размыто-красные кляксы на полу-прозрачной отделке душевой.

[AVA]https://78.media.tumblr.com/acbebb45f9c3095356214308182b130d/tumblr_ndnrs43l2Z1qcheado3_250.gif[/AVA][sign]

[/sign]

Отредактировано Json C. Perl (2020-02-16 01:50:19)

Дверца слегка приоткрылась, выпуская влагу и капли воды. Анабель не показалась из-за нее, никак не объявила о своем присутствии и не произнесла ни слова. Только это маленькое движение и звук падающей на пол воды.
Джейсон чувствовал, как к горлу подходит неприятный комок. Казалось, что-то болело у него внутри, но он не мог с точностью сказать, что именно и где - чтобы избавиться от этого чувства. Возможно, это было сострадание, возможно - тревога. Он чувствовал, что ей плохо - и ему тоже от этого было плохо.
Контрабандист осторожно открыл дверь. Анабель сидела на настиле душевой, уткнувшись лицом в свои колени и обхватив себя руками, будто маленькая девочка, которую обидел весь мир. И он действительно ее обидел. Она не заслуживала того, что на нее бросала жизнь раз за разом: и что с ней сделала в итоге.
Это было много более, чем сегодняшний день. Он видел, что она была ранена, напугана и подавлена, но как много плохого с ней случилось за прошедшие годы, чего он не видел, но о чем знал, что ещё один удар казался излишним. Жестоким. Болезненным. Большое всего на свете Джейсону хотелось чтобы ей больше никогда не сделали больно. Никогда.
- Ан... - прошептал Джейсон, но он не звал ее более, скорее просто выдохнул с ее именем на губах. В его голосе была боль: ему было так ее жалко. Кто-то мог сказать, что жалость, унизительна, но в действительности это было так далеко от правды. Он отдал бы многое, чтобы ей было лучше.
Сняв ботинки и куртку, Джейсон шагнул в уже начинавшую идти паром от горячей воды кабинку и закрыл ее за собой. Ана была совершенно нага, только мокрые длинные волосы, в которые он так любил уткнуться, спадали с ее тонкой спины. Он сел рядом с ней, насколько позволяло ограниченное пространство кабинки, расставив колени так, что ее ноги оказались между ними, и обхватил ее своими руками. В этом не было ничего сексуального, никаких подтекстом и намеков, даже зная, что они никогда не были той парой, кто стесняется близости. Он просто хотел быть рядом. Чтобы она знала, что он рядом. Он прижимал ее к себе - или себя к ней? - такую хрупкую и ранимую. На ее плече была большая рана, к которой он избегал прикасаться, но она, казалось, ей совсем не мешала.
Его одежда быстро намокла, но он не обращала на нее внимание. Он держал в руках Анабель, и это все, что имело значение - спустя столько времени разлуки это все, что было важным.
Вода текла по его плечам и ее спине, заливала глаза и рот. Они молчали, и Джейсон не решался что-нибудь сказать. Слова застывали в горле.

Всего два слова, что ранили и лечили одновременно. Джейсон поднял взгляд на Анабель, и не мог сказать ничего, что сделало бы его такое долгое отсутствие правильным и оправданным. Он не должен был оставлять ее одну, пусть и причина его была оправдана, пусть необходимость в отъезде была, пусть и несмотря на разлуку, душа его стремилась назад. Он должен был забрать ее - туда, на Ондерон. Возможно, поделиться теми сложностями, с которыми столкнулся, лично. У него не было ни одной причины делать это самому, кроме того, чтобы понять, что же будет дальше для него самого. Ему надо было решить... но стоило ли самопознание того, если он все равно вернулся к ней?
- Я тоже, милая. - сказал он тихо-тихо и это было чистой правдой. Но прошлого не вернуть, и что сделано, то сделано: он ничего не мог исправить или изменить. А она не просила ничего взамен на потраченное время.
Анабель прикоснулась к его лицу, и Джейсон на мгновение зажмурился от мягкости и нежности ее рук. Она не заслуживала всего, что с ней произошло. Всего, что он сделал с ней. Но то, что она здесь, жива и почти здорова, стоило того, чтобы столкнуться со своей виной один на один. В необдуманном порыве, он потянулся к ней, осторожно прикоснулся губами к ее губам: почти невесомо, будто боясь навредить ей своим прикосновением. И закрыл глаза, боясь спугнуть мгновение.
- Прости меня. - сказал он чуть позже, когда поцелуй окончился, а они все равно остались рядом, не исчезнув, не растворившись. Не улетев вместе с разорванным в клочья сном. Его рука скользнула по ее плечу, и когда он увидел кровь на своей ладони, момент разбился. Ее рана снова кровоточила, делая воду, стекавшую в слив освежителя, светло розового цвета. Джейсон осторожно убрал ее волосы с раны, и присмотрелся сквозь пар и воду. Рана выглядела неважно.
Он помог ей смыть застывшую кровь, вымыть грязь и землю - с ее разрешения. Это было так мало, чтобы сделать ее день лучше; самое малое, что, возможно, помогло бы ей хоть немного.

[sign]

[/sign][icon]https://i.postimg.cc/PqH8YGcf/anson-av-2.jpg[/icon]

Джейсон прижимал Анабель к себе, когда слезы, нагрянувшие внезапно, прорвались сквозь столь яростно защищавший ее самоконтроль. Долгое время, сколько они были знакомы, он не видел как она плакала. Не так просто - не так внезапно. Будто лавина, сорвавшаяся с горных вершин, чувства и давно подавляемые эмоции срывались с дрожавших губ, и Джейсону не надо было быть джедаем, чтобы знать, насколько много противоречивых чувств хранилось в ее немолодом, и побитом жизнью сердце.
Он прижимал ее к себе, будто собственную дочь, держа нежно и ласково, тревожно жмурясь и отдавая все тепло, на которое только был способен. Чувство вины отходило на второй план, когда ее боль, что осязалась и ощущалась так явственно, что передавалась ему самому, выходила наружу, оставляя в его сознании лишь тревогу за свою женщину, переживавшую климакс собственных переживаний. В тот момент контрабандист не думал о себе; он не размышлял о том, что это он невольно причинил ей вред, не думал о том, чтобы отомстить за то, что с ней сделали другие, оставив в том месте, из которого она вырвалась перед тем, как найти его в космопорту. Он думал о том, что она, наконец-то, рядом. И он может представить то плечо, которое ей так давно было нужно - и быть счастливым в этот скорбный момент быть рядом. Быть ее опорой. Поддержкой. Быть ее. Быть тем, кто никогда больше не оставит ее одну.
Прошло много лет с тех пор, когда Джейсон Перл чувствовал искреннюю привязанность. Оказывал заботу. Любовь. Много лет он не позволял никому подобраться к его раненному предательствами сердцу. Но всему приходит конец. Это происходит случайно: ты никогда не просыпаешься с мыслью о том, что сегодня встретишь человека, с которым захочешь остаться навсегда, и никогда не знаешь, что жизнь не прервет твои юношеские мечтания своими случайными поворотами. Это происходит неожиданно, волею случая сплетая судьбы людей в узел, который не хочется разрывать. Долгое время Пит, его родной сын, был единственным, кого Джейсон любил. О ком думал каждый день и сожалел, что не мог видеть его чаще. Но со знакомством с Пронырой, ищущей поддержки контрабандистов в защите Веджа Антиллеса, все изменилось.
- Пошли. - ответил Джейсон, все так же обнимая Анабель. Она была готова вернуться к жизни - это видно по ее уставшему, но решительному взгляду. Джейсон знал, что еще пройдет некоторое время, прежде чем она полностью оправится.
Помогая Анабель, они вышли из освежителя. Джейсон взял чистое полотенце, обернул его вокруг женщины, выглядевшей такой уставшей и разбитой, что его сердце болезненно сжималось. Но ее взгляд, оживший хоть и на малую толику, но возвращавшийся в свое обычное состояние, оставлял надежду, что с ней все будет в порядке.
- Твои раны нужно обработать... - сказал он, вновь обратив внимание на царапины. В них могло быть все, что угодно, и именно на этот случай на Адреналине хранилась хорошая корабельная аптечка. - Можно?
Джейсон посмотрел на нее, нагую, укрытую лишь полотенцем, что уже напиталось алой кровью. Не смотря на близость, что всегда была между ними, ему казалось необходимым получить ее согласие - потому что это была ее зона комфорта, и никто не имел права врываться в нее без разрешения.

Она была слишком упряма, чтобы остаться в каюте и подождать, пока Джейсон вернется с аптечкой. Слишком много гордости было в этой женщине, чтобы она позволила усомниться в том, что она может о себе позаботиться. Джейсон знал это еще до того, как они были вместе, и принимал это как должное - не стремясь сломать, не желая подчинить. Он знал, что ей понадобится время, чтобы вновь научиться ему верить. Доверять. Открыться. Он верил, что однажды Анабель сама попросит его помощи, сама впустит его в ту часть своей жизни, которую не показывала слишком давно. Но всему было свое время.
Он не успел настоять на том, чтобы она осталась, даже видя, как сложно ей дается каждый шаг. Джейсон не стал ее останавливать, но просто был рядом. Когда она пошатнулась, его рука легла на ее талию, придерживая ее и поддерживая - это самое малое, что он мог сделать в этот момент. Подставить то плечо, в котором она нуждалась; протянуть ту руку, которая была ей необходима. Он держал ее, помогал - как мог, как умел.
- Все будет хорошо. - сказала Анабель, и ее взгляд, смотрящий куда-то вдаль, сквозь него, сквозь этот корабль и весь космос - будто те были лишь призраками в ее сознании. Будто ничего, что было ранее, не имело значения: будто жизнь начиналась сначала. Этот взгляд радовал Джейсона - и одновременно пугал.
- Все будет хорошо. - эхом повторил он, вкладывая всю уверенность, на которую был способен, в свой спокойный голос. И улыбнулся. Потому что это значило, что они оба хотят, чтобы все стало по-другому: лучше.
Они прошли по холодному коридору в медотсек: она едва шагая, он поддерживая ее и заботясь в меру того, насколько она то позволяла. Оказавшись в небольшом помещении с двумя больничными койками, аппаратом жизнеобеспечения, мелкими шкафчиками с различными медицинскими принадлежностями и еще одна Сила знает чем, Джейсон оставил Анабель перед одной из коек, и отошел к шкафу, чтобы достать аптечку.
- Как это произошло? - спросил он, чтобы заполнить неловкую тишину, что повисла в помещении. Она была так уязвима, побита, покалечена... этого не могло произойти без причины. И он хотел знать, почему на ней не было живого места - чтобы отомстить тому, кто был тому причиной.
Это не было праздным желанием насилия: агрессия не была присуща ондеронцу, пусть порой он и был горяч на решения. Он не хотел, чтобы с ней такое когда-нибудь случилось вновь. Он хотел, чтобы никто больше не посмел тронуть ее даже пальцем. Но какое-то подсознательное чувство подсказывало, что ее история не сможет расставить все точки над соответствующими буквами.
Он знал, что Блэкфилд не была из тех, кто лезет в неприятности по собственной воле и по собственному разумению. Джейсон достаточно хорошо ее знал, чтобы понимать, что она умеет оценивать ситуацию, и рисковать просто так никогда бы не стала.
Но что же заставило ее полететь на Дантуин? Что заняло столько времени - больше двух суток - на негостеприимной для республиканцев и контрабандистов планете? Почему она была вся в крови, и ранена, по виду ее разорванного плеча, каким-то существом?
Так много вопросов, и Джейсон не был уверен, что она захочет делиться с ним ответами. Он подошел к ней, отодвинул полотенце на почтительное расстояние, чтобы видеть полностью разодранное плечо, но не открывать интимные области ее тела. Ондеронцу не хотелось ее смущать. Больше всего он хотел, чтобы Анабель чувствовала себя в безопасности - у него было ощущение, что ей в тот момент это было жизненно необходимо.